исходит импульс к ней, а следовательно и ближайшее определение ее хода. В настоящее время относительно всей интуитивной и мыслящей деятельности во сне можно с уверенностью принять только следующее: во-первых, материальным ее органом, несмотря на относительный покой большого мозга, все-таки может служить только именно этот последний, а во-вторых — побуждение к интуиции во время сна, не имея доступа извне через органы чувств, должно приходить изнутри организма. Что же касается несомненного при сомнамбулизме правильного и точного отношения такой сонной интуиции к внешнему миру, — то оно остается для нас загадкой, которую я не берусь решать, намереваясь только дать ниже по поводу нее несколько общих указаний. В качестве же основы для упомянутой физиологии сновидений, т. е. для объяснения всей нашей интуиции во сне, я придумал следующую гипотезу, которая на мой взгляд имеет за себя большую вероятность.
Так как головной мозг во время сна свой импульс к воззрению пространственных образов получает, согласно сказанному, изнутри, а не извне, как в бодрственном состоянии, то это воздействие должно постигать его в направлении, противоположном обычному, исходящему со стороны органов. Вследствие этого и вся его деятельность, т. е. внутреннее колебание, или волнение его волокон, принимает направление, противоположное обычному, приходит как бы в антиперистальтическое движение. Именно, вместо того чтобы, как обыкновенно, идти в направлении чувственных впечатлений, т. е. от чувствительных нервов внутрь мозга, она совершается теперь в обратном направлении и порядке, а потому иногда и другими частями, так что приходится функционировать если и не нижней поверхности мозга, вместо верхней, то быть может, белому мозговому веществу вместо серого кортикального, и vice versa. Таким образом, мозг работает здесь как бы навыворот. Отсюда прежде всего становится понятно, почему сомнамбулическая деятельность не оставляет после себя никакого воспоминания в бодрствующем состоянии: ведь последнее обусловливается вибрацией мозговых волокон, происходящей в противоположном направлении и, следовательно, устраняющей всякий след вибрации прежней. В качестве особого подтверждения в пользу этого взгляда, можно было бы мимоходом сослаться на очень обыкновенный, хотя и странный, факт, что когда мы просыпаемся тотчас же после того, как заснули первым сном, у нас часто наблюдается полная пространственная дезориентация, — мы все представляем себе тогда наоборот: именно, что находится направо от постели, то мы вынуждены воображать налево, а что позади, то кажется нам впереди, притом с такой определительностью, что, в темноте, даже разумные соображения, восстановляющие истинное положение вещей, не в состоянии устранить показаний
