Но сознание того, что мир представляет собою лишь арену для страдающих и обреченных смерти существ, не допускает этой мысли. С другой стороны, воззрению на мир, как на средство, препятствует бесконечность протекшего уже времени, в течение которого всякая достижимая цель уже давно должна бы быть достигнутой. — Отсюда вытекает, что такое отнесение естественного для нашего интеллекта предположения ко вселенной, или к миру, трансцендентно, т. е. таково, что имеет значение в мире, а не в приложении к миру; это объясняется тем, что данное отнесение вытекает из природы такого интеллекта, который, как я показал, возник к услугам индивидуальной воли, т. е. для достижения намеченных ею объектов, и оттого приурочен исключительно к целям и средствам и ничего другого не познает и не постигает.
Когда взираешь на внешний мир, на его неизмеримость и на бесчисленность его существ, то собственное наше „я“, как чистый индивидуум, сходит на нет и как бы совершенно исчезает. Поддавшись влиянию этого громадного перевеса массы и числа, начинаешь далее думать, что только направленная на внешний мир, т. е. объективная философия может стоять на истинном пути; и наиболее древним из греческих философов и в голову даже не приходило сомневаться в справедливости этого.
Наоборот, при обращении внутрь себя, находишь прежде всего, что каждый индивидуум непосредственно заинтересован лишь в самом себе, что собственную свою личность он принимает к сердцу ближе, чем все остальное, вместе взятое; это происходит от того, что единственно самого себя он познает непосредственно, все же остальное — косвенно. Если, помимо этого, принять во внимание еще и то, что сознательные и познающие существа мыслимы исключительно как индивидуумы, лишенные же сознания существуют только наполовину, очень косвенно, — то окажется, что действительное и истинное существование составляет удел одних лишь индивидуумов. Если, наконец, обратить внимание еще и на то, что объект обусловлен субъектом, что, следовательно, весь этот неизмеримый внешний мир имеет свое бытие только в сознании познающих существ и, таким образом, связан с существованием носящих его в себе индивидуумов, — связан до такой степени бесповоротно, что в этом смысле его можно даже рассматривать просто как придаток, как акциденцию неизменно индивидуального сознания; если, повторяю, раскрыть глаза на все это, то склонишься в сторону того взгляда, что на истинном пути находится только философия, направленная внутрь, исходящая от субъ-
