его или же о том времени, когда нас больше не будет, рассуждая здраво, так же мало может нас приводить в уныние, как и мысль о том, что́ было бы, если бы нас вовсе не было. А так как существование это, в своей сути личное, то и не следует смотреть на прекращение личного существования, как на потерю“.
Напротив, того, кто шел объективным, эмпирическим путем, руководясь надежной нитью материализма, и затем обратился бы к нам, полный ужаса пред угрожающим ему призраком полного уничтожения смертью, — того мы постарались бы успокоить самым кратким и соответствующим эмпирическому пониманию образом, наглядно указав ему на разницу между материей и временно овладевающей ею неизменно метафизической силою, — например, в яйце, однородная, бесформенная жидкость которого, как только наступает надлежащая температура, принимает столь сложный и строго определенный образ рода и вида своей птицы. Это до некоторой степени — своеобразная generatio aequivoca; и в высшей степени вероятно, что восходящий ряд животных форм возник оттого, что это самозарождение перескочило когда-то, в первобытные времена и в счастливый момент, от типа животного, которому принадлежало яйцо, к высшему. Во всяком случае здесь проявляется самым очевидным образом что-то отличное от материи, тем более, что при неблагоприятных, хотя бы в самой ничтожной степени, обстоятельствах оно не проявляется. Отсюда становится ясным, что это отличное от материи начало может, по свершении действия или же когда последнее натолкнется в дальнейшем на препятствие, отделиться от материи совершенно неизмененным, — что̀ указывает на перманентность совершенно иного рода, чем пребывание материи во времени.
Если мы представим себе существо, способное все познать, понять и предвидеть, то, вероятно, для него не будет иметь никакого смысла вопрос о том, будем ли мы продолжать существовать после смерти; ибо за пределами нашего временного, индивидуального существования понятия продолжения и прекращения были бы лишены всякого смысла и даже различить их стало бы невозможным; вследствие чего к нашему настоящему и истинному существу или же к отражающейся в нашем явлении вещи в себе были бы неприменимы понятия ни исчезновения, ни продолжения, ибо они заимствованы из времени, представляющего собою только форму явления. — Мы же в состоянии мыслить неразрушимость этого зерна нашего явления, только как его продолжение, именно по схеме материи, которая, при всех изменениях форм, пребывает во времени. — Если же этой сущности отказано в продолжении, то мы смотрим на свой временный конец, как на уничтожение, по схеме фор-
