доказать присутствие воли во всех вещах; теперь же я привожу их для того, чтобы показать, к какой сфере относится познание, если рассматривать его не изнутри, как это обычно делают, а реалистически, т. е. с точки зрения, лежащей вне его самого, рассматривать как нечто чуждое, — другими словами, с объективной точки зрения, чрезвычайно важной как дополнение к точке зрения субъективной[1]. Мы видим, что познание в таком случае представляется нам как среда мотивов, т. е. причинности в применении к познающим существам, — следовательно, как то, что воспринимает изменение извне, за которым должно следовать изменение внутреннее, посредствующее между ними обоими. Вот на этой узкой линии и висит мир, как представление, т. е. весь распростертый в пространстве и времени, телесный мир, который, как такой, не может существовать нигде, кроме как в мозгах, как не могут существовать нигде в другом месте и сновидения, пока они длятся. Чем для животного и человека служит познание, как среда мотивов, тем же самым служит, для растений восприимчивость к раздражениям, а для неорганических тел — восприимчивость ко всякого рода причинам и, строго говоря, все это различается между собою только по степени. Ибо исключительно вследствие того, что у животного, в меру его потребностей, восприимчивость ко внешним впечатлениям достигла той степени, на которой к ее услугам должны развиться та или другая нервная система и мозг, — исключительно вследствие этого возникает, как функция этого мозга, сознание, а в нем — объективный мир, формы которого (время, пространство, причинность) являют собою тот способ, каким отправляется названная функция. Мы находим, таким образом, что познание изначала вполне рассчитано на субъективное применение, предназначено для служения воле, следовательно, имеет совершенно производное и подчиненное значение и даже привходит к ней как бы только per accidens, в качестве условия для воздействия чистых мотивов, вместо раздражений — воздействия, сделавшегося на данной ступени животности необходимым. Возникающий при этом образ мира в пространстве и времени является только планом, на котором мотивы выступают, как цели; он обусловливает также и взаимную пространственную и причинную связь наглядных объектов и тем не менее представляет собою только посредствующее звено между мотивом и волевым актом. Какой получится ска-
- ↑ Срав. „Мир, как в. и п.“, т. 2, глав. XXII: „Объективное рассмотрение интеллекта“.
