мира пробуждается, хотя бы скрытно и бессознательно для него самого, влечение постигнуть истинную сущность вещей, жизни, бытия. Ибо только это одно и представляет интерес для интеллекта, как такого, т. е. для освободившегося от целей воли чистого субъекта познания, подобно тому как для субъекта, познающего в качестве простого индивидуума, интересны цели одной только воли. Вот почему в результате каждого чисто-объективного, а следовательно и каждого художественного восприятия вещей является новый взгляд на сущность жизни и бытия, новый ответ на вопрос: «что такое жизнь?» На этот вопрос каждое истинное и удавшееся художественное произведение дает, на свой лад, вполне правильный ответ. Но все искусства говорят только наивным и детским языком интуиции, а не отвлеченным и серьезным языком рефлексии; и потому их ответ — мимолетный образ, а не устойчивое общее знание. Таким образом, для интуиции отвечает на этот вопрос каждое произведение искусства, всякая картина, всякая статуя, всякое стихотворение, всякая сцена в театре; и музыка тоже отвечает на него, притом глубже, чем все другие искусства, потому что сокровенную сущность всякой жизни и бытия выражает она языком, который непосредственно понятен, но который однако непереводим на язык разума. Итак, все остальные искусства (кроме музыки) преподносят вопрошающему наглядный образ и говорят ему: «смотри сюда, вот — жизнь!» И их ответ, как бы верен он ни был, дает все-таки лишь временное, а не полное и конечное удовлетворение. Ибо они всегда предлагают лишь отрывок, пример вместо правила, — не целое, которое может быть дано только в общности понятия. Дать же ответ и для последнего, т. е. для рефлексии и in abstracto, ответ неизменный и удовлетворяющий навсегда, — это задача философии. Отсюда мы видим, в чем родство между философией и изящными искусствами, и мы можем заключить также, насколько способности к той и другим, хотя и весьма различные по направлению и деталям, в корне своем все-таки составляют одно.
Согласно сказанному, каждое произведение искусства стремится, собственно говоря, к тому, чтобы показать нам жизнь и вещи такими, каковы они в действительности, но какими не всякий может видеть их непосредственно, потому что они окутаны туманом объективных и субъективных случайностей. Этот туман искусство и рассеивает.
Творения поэтов, живописцев и художников вообще содержать в себе, по общему признанию, целую сокровищницу глубокой му-
