часто взглядывает на свои руки и говорит самому себе: «здесь сидит какой-то господин в телесах и я в нем, — но кто же это?» Истинным юмористом является Генрих Гейне в своем «Романцеро»: за всеми его выходками и шутовством кроется глубокая серьезность, которая из стыдливости не выступает без покрова. — Итак, юмор вытекает из особого настроения, которое по-немецки называют Laune (вероятно, от Luna); под этим понятием, со всеми его модификациями, разумеют сильный перевес субъективного над объективным в восприятии внешнего мира. Да и всякое поэтическое, или художественное изображение любой комической сцены и даже фарса, где на втором плане все-таки просвечивает серьезная мысль, является продуктом юмора, т. е. — юмористично. Сюда же относится и картина Тишбейна: она изображает совершенно пустую комнату, освещенную только пламенем камина; перед ним стоит человек, в камзоле, так, что тень от его фигуры, начинаясь у его ног, простирается на всю комнату. «Это, — комментирует Тишбейн, — человек, которому ничего в мире не удалось и который ничего не достиг: теперь он радуется, что может хоть бросать от себя такую большую тень». Но если бы мне надо было выразить ту серьезную мысль, которая скрыта в этой шутке, то я лучше всего мог бы это сделать посредством следующих стихов, заимствованных из персидского стихотворения Анвари Сохеили:
|
Если ты утратишь целый мир. |
То, что в современной немецкой литературе слово юмористическое сплошь да рядом употребляется в смысле комического вообще,— это вытекает из жалкой страсти давать вещам более пышные названия, чем им подобает, — названия высшего класса: так, всякий трактир именует себя рестораном, всякий меняла — банкиром, всякий манеж — цирком, всякий оркестр — музыкальной академией, купеческая контора — бюро, горшечник — ваятелем и всякий шут — юмористом. Слово юмор заимствовано у англичан для того, чтобы выделить и обозначить впервые у них подмеченный, совершенно своеобразный и даже, как я выше показал, родственный возвышенному вид смешного, — а вовсе не для того, чтобы величать им каждое шутовство и каждую клоунскую выходку, как это невозбранно делают теперь в Германии
