ной связи между кровью и раздражимостью свидетельствует и то обстоятельство, что там, где вследствие недостаточности малого кровеоборота, часть крови возвращается к сердцу неокисленной, раздражимость сейчас же становится необычайно слабой, — как это бывает у лягушковых. Движение крови, как и движение мускула, самостоятельно и первично; оно не нуждается, подобно раздражимости, в воздействии нервов и не зависит даже от сердца, как это яснее всего показывает обратное течение крови через вены к сердцу, потому что здесь, в противоположность течению артериальному, толчком для нее, крови, не служит vis a tergo; да и все другие механические объяснения, как, например, то, которое, ссылается на всасывающую силу правого сердечного мешочка, здесь совершенно непригодны (см. Физиологию Бурдаха, т. е. 4 § 763 и Рэш «О значении крови», стр. 11 сл.). Интересно наблюдать, как французы, которые не признают ничего, кроме механических сил, спорят между собою, не имея достаточных аргументов ни на одной из враждующих сторон: Биша приписывает обратный поток крови через вены давлению стенок волосных сосудов, а Мажанди — все еще продолжающемуся импульсу сердца (Précis de physiologie par Magendie, vol. 2, p. 389). То, что движение крови не зависит и от нервной системы, по крайней мере, церебральной, — это доказывают те организмы-плоды, которые (по Мюллеровой физиологии) лишены головного и спинного мозга и все-таки обладают кровообращением. И Флуранс говорит: «движение сердца, взятое само по себе и отвлеченное от всего, что не есть по существу оно само, т. е. от его продолжительности, его энергии и т. д., не зависит ни непосредственно, ни косвенно от центральной нервной системы, и следовательно, не в самых нервных центрах этой системы, а где-нибудь в другом пункте, надо искать первого и непосредственного начала этого движения» (Annales des sciences naturelles p. Audouin et Brongniard, 1828, vol. 13). И Кювье говорит: «Кровообращение продолжает существовать и после разрушения всего головного и всего спинного мозга» (Mém. de l’acad. d. sc. 1823, vol. 6; Hist. d. l’acad. p. Cuvier, p. CXXX). Cor primum vivens et ultimum moriens (сердце первым начинает жить и последним умирает), сказал Галлер. Сердцебиение у умирающего прекращается после всего.
И самые сосуды образовала кровь, так как она в яйце появляется раньше, чем они, и на самом деле они представляют собою только ее самостоятельно избранные, затем проложенные, наконец постепенно сгустившиеся и замкнувшиеся пути, как этому
