Страница:Шопенгауэр. Полное собрание сочинений. Т. II (1910).pdf/447

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


— 438 —

как много еще остается такого, чего они, эти другие, не в состоянии были передать, ибо они этого не видели, и насколько глубже проникает его взор, его образ. Если бы он, великий, так же не понимал плоских поэтов, как они не понимают его, он должен был бы прийти в отчаяние: ведь уже для того одного, чтобы воздать ему должное, необходим выдающийся человек, а дурные поэты столь же не могут ценить его, как он не может ценить их; следовательно, и он тоже вынужден долго питаться собственным одобрением, — покуда не явится одобрение мира. Впрочем, ему отравляют и его личную самооценку, внушая, что он должен быть скромен. Но человеку, имеющему заслуги и знающему, чего они стоят, так же невозможно самому быть слепым по отношению к ним, как невозможно человеку шести футов росту не замечать, что он выше других. Если от основания башни до ее вершины 300 футов, то несомненно, столько же футов и от ее вершины до основания. Гораций, Лукреций, Овидий и почти все древние поэты с гордостью говорили о себе: точно также и Данте, Шекспир, Бэкон Веруламский и многие другие. То, что можно быть человеком великого ума, нисколько этого не замечая, это — нелепость, которую могла внушить себе только безнадежная бездарность, для того чтобы принимать свое чувство собственного ничтожества за скромность. Какой-то англичанин остроумно и правильно заметил, что merit и modesty не имеют между собою ничего общего, кроме инициалов[1]. Скромные знаменитости я всегда подозревал в том, что они правы… А Корнель так-таки прямо и говорит:

La fausse humilité ne met plus en crédit:
Je sçais ce que je vaux, et crois ce qu’on m’en dit[2].

Наконец, и Гете недвусмысленно сказал: «скромны только голяки». Но еще вернее было бы сказать, что те, которые столь усердно требуют скромности от других, настаивают на ней, немолчно кричат „только поскромнее! ради Бога, побольше скромности!“, — эти господа — заведомые голяки, т. е. совершенно бездарные ничтожества, шаблонный фабрикат природы, заурядные представители человеческой толпы. Ибо кто сам имеет заслуги, тот ценит и чужие, — конечно, действительные и настоящие. Тот же,

  1. Лихтенберг передает (Разные сочинения, новое издание, Геттинген 1844, т. 3, стр. 19), что Станислав Лещинский однажды сказал: „скромность должна бы быть добродетелью тех, у кого нет других“.
  2. Ложная скромность уже не внушает доверия: я знаю, чего я стою, и верю тому, что мне говорят.