ственно и придают эпитет гениальности. Правда, отец Рафаэля был художник, но не великий; отец и сын Моцарта были музыканты, но не великие. Зато не может нас не удивлять, что судьба, которая этим двум величайшим в своей сфере людям уделила очень короткую жизнь, как бы в виде компенсации позаботилась о том, чтобы они, в противоположность большинству других гениев, свои молодые годы не провели бесплодно и уже с детства, пользуясь отцовским примером и руководством, получили необходимую подготовку к тому искусству, для которого они были исключительно предназначены: судьба сделала так, что они родились уже в самой мастерской своих искусств. Эта загадочная и таинственная сила, которая, по-видимому, управляет жизнью индивидуумов, служила для меня предметом особых размышлений, — я поделился ими в своей статье „О кажущейся преднамеренности в судьбе индивидуума“ (Парерга, т. 1). — Следует еще заметить, что есть известные научные занятия, которые хотя и требуют хороших, прирожденных способностей, но все-таки способностей не редких и не чрезвычайных; главными же условиями являются здесь усердная настойчивость, прилежание, терпение, ранняя подготовка, долгое изучение предмета и обширная практика. Этим, а не наследственной передачей интеллекта со стороны отца, объясняется тот факт, что, так как сын повсюду охотно вступает на дорогу, проложенную отцом, и почти все ремесла в известных семьях бывают наследственны, то и в некоторых науках, больше всего требующих прилежания и настойчивости, отдельные семьи дают целую преемственность заслуженных мужей: сюда принадлежат Скалигеры, Бернуильи, Кассини, Гершели.
Число примеров, доказывающих факт наследственной передачи материнского ума, было бы гораздо больше, чем оно теперь, если бы свойства и назначение женского пола не вели к тому, что женщины редко проявляют свои умственные дарования в общественной сфере, отчего последние и не делаются достоянием истории и весть о них не доходит до потомства. Кроме того, так как женская организация вообще слабее мужской, то и самые эти дарования никогда не достигают у женщин такой степени, до какой они потом, при благоприятных обстоятельствах, доходят у сына; но именно потому, взятые сами по себе, дарования женщин, заслуживают более высокой оценки. Вот отчего в настоящую минуту мне припоминаются только следующие факты, которые могут служить подтверждением моего тезиса. Иосиф II был сын Марии Терезии. —
