ся знатоком языков, написала и перевела немало произведений и в каждом из них обнаружила ученость, остроумие и тонкий вкус. — Мать Бергава отличалась своими медицинскими познаниями». С другой стороны, серьезное подтверждение того факта, что от матерей наследуется интеллектуальная слабость, дает нам Галлер. Он говорит: «мы знаем, что от двух патрицианских сестер, которые вышли замуж благодаря своему богатству и несмотря на то, что они были почти глупы, — мы знаем, что от них и теперь, век спустя, на очень знатные семьи распространились семена их болезни, так что в четвертом и даже в пятом поколении среди их потомков еще встречаются некоторые глупцы» (Elementa physiol., lib. XXIX, § 8). И по Эскиролю, безумие чаще наследуется от матери, чем от отца. Если же иногда оно все-таки передается и последним, то я объясняю это как результат душевных предрасположений.
Из нашего принципа, по-видимому, следует, что сыновья одной и той же матери должны обладать одинаковой умственной силой и что если высоко одарен один из них, то должен быть одарен и другой. Иногда так и бывает. Вот примеры: братья Караччи, Иосиф и Михаил Гайдны, Бернгард и Андрей Ромберги, Георг и Фридрих Кювье, — я прибавил бы сюда и братьев Шлегелей, если бы младший из них, Фридрих, своим позорным обскурантизмом, которому он в содружестве с Адамом Мюллером служил в течение последней четверти своей жизни, не лишил себя чести занимать место наряду со своим прекрасным, безупречным и высоко-достойным братом, Августом Вильгельмом. Ибо обскурантизм, это — грех если не против духа святого, то против духа человеческого, и потому никогда не следует его прощать: наоборот, каждого, кто в нем повинен, необходимо всегда и повсюду беспощадно корить, и по всякому поводу надо выказывать ему презрение, покуда он жив, и даже после его смерти. — Но столь же часто упомянутого вывода делать нельзя: так, брат Канта был самый обыкновенный человек. Для того чтобы объяснить это, надо вспомнить сказанное мною в 31-ой главе о физиологических условиях гениальности. Именно: для последней требуется не только необычайно развитой, вполне целесообразно сформированный мозг, (доля матери), но и большая энергия сердечного толка, которая бы этот мозг оживляла, т. е., говоря субъективно, — страстная воля, живой темперамент: в этом — наследие отца. Между тем все это лишь в самые зрелые годы отца находится на высшей точке своего развития, и еще быстрее стареет мать. Вот почему даровитые
