Диалектическая игра с отвлеченнейшими понятиями, в которой заключается вся эта метафизика, кажется, была как бы прелюдией к гегельянству, и показывает, что в философии нельзя достичь ничего, если исходить из абстрактного, вместо данного в созерцании.
По особому высочайшему повелению личный Бог и индивидуальная душа, устраненные было из философии, вновь введены в нее. — Правда, кто умеет из каждого листа бумаги сделать чек в тысячу талеров, тот, конечно, сумеет вновь и поставить на ноги несколько entia metaphysica, в особенности — в наш век критических, скептических богословов и ортодоксальных, благочестивых философов.
Г. Гейне в своей „Romantische Schule“ 1836 на 184-й странице правильно замечает, что немецкая философия состоит только в том, что́ совершенно непосредственно возникло из Критики чистого разума.
Но совсем в точку попадает он, когда говорит (там же стр. 186), что, подобно тому как неоплатоники пытались аллегорическими вымыслами спасти гибнущее язычество, так современные немецкие государственные философы пытаются спасти христианство, — и в особенности когда он сравнивает этих государственных философов с иезуитами, так как они оправдывают существующий порядок и хотят быть опорой религии и государства. Но то, чего не достигли старые, умные, могущественные иезуиты, тем более не может удаться этим лилипутам.
Очень удачна критика философий Фихте, Шеллинга и Гегеля, написанная графом Редером, и помещенная в Heidelberger Jahrbücher, Oktober — Doppelheft, 1840.
Теперь, в 1851 г., после революции, по всем бумагомараниям профессоров философии и всех чающих видно, что они получили приказ вновь помочь милосердному Богу стать на ноги à tout prix. Образчики Бога, зараз трансцендентного и имманентного, дают М. Каррьер; также и Ульрици в „Системе логики“, — 1852, стр. 380 sqq. Вторая из этих книг дает на стр. 176 sqq. очень ясное изложение основной мысли Гегеля, т. е. его философии вообще, в особенности учения о категориях, и правильную критику всего этого хлама.
