того как она последовательно обходит круг по четырем странам света; поэтому у Шивы четыре лица; оттого-то и у Индры возникают по этому случаю бесчисленные глаза по всему телу.
Кто не допускает никакой воли в вещах, тот должен, конечно, подобно Картезию и Лесажу, объяснять тяготение толчком извне. Ибо действительно неизбежна альтернатива: или усматривать происхождение всякого движения исключительно во внешней причине, и тогда каждое движение будет вызываться толчком, или же допустить в самом движущемся некотое внутреннее влечение, в силу которого оно и движется, — и это-то влечение мы называем тяготением. Но это внутреннее влечение мы совершенно не в состоянии объяснить себе иначе, чем полагая, что оно — одно и то же с нашею волей; разница лишь в том, что направление нашей воли не так односторонне и не стремится всегда отвесно (к земле), как в тяготении, но меняется весьма многоразлично, смотря по тем образам, какие предлагает воле ее интеллект, до степени которого возвысилась здесь ее восприимчивость; но каково бы ни было направление воли, оно всегда так же необходимо, как и при тяготении.
Что сущность сил в неорганической природе тождественна с волею в нас, это представляется с полною очевидностью и как доказанная истина всякому, кто серьезно подумает над этим. Кажущаяся парадоксальность этой истины зависит лишь от важности ее.
Антропология должна бы разделяться на три части:
1) описание внешнего, или объективного человека, т. е. организма;
2) описание внутреннего, или субъективного человека, т. е. сознания, сопровождающего этот организм;
3) указание определенных отношений между сознанием и организмом, т. е. между внешним и внутренним человеком. (Последнее обработать по Кабанису).
Психология, как самостоятельная наука, едва ли возможна; ибо явления мышления и воли нельзя основательно исследовать, не принимая в то же время во внимание действия физических причин в организме; поэтому психология предполагает физиологию, а физиология — анатомию; иначе психология остается в высшей степени поверхностной. Поэтому нужно преподавать не психологию, но антропологию; последняя же охватывает те две, вне связи с антропологией — медицинские, науки и получает, благодаря этому, несравненно бо́льшую область.