утверждение ложно и они неправы, то все-таки они хотят, чтобы казалось так, как будто дело обстоит наоборот. Интерес к истине, который, по бо́льшей части, был все-таки единственным мотивом при утверждении мнимо-истинного тезиса, теперь уклоняется всецело в сторону интересов тщеславия; истинное должно казаться ложным, и ложное — истинным.
Тем не менее, есть еще оправдание и этой нечестности, этому упорному отстаиванию того положения, которое нам самим кажется уже ложным. Дело в том, что часто мы бываем сначала твердо убеждены в истинности нашего утверждения; но затем аргумент противника, по-видимому, опровергает его; в данный момент мы уступаем противнику, но часто затем находим, что мы были правы; наше доказательство было ложным, но для нашего утверждения можно было подыскать и более правильное доказательство; спасительный аргумент не сразу пришел нам в голову. Поэтому у нас возникает правило — сражаться против аргумента противника даже в том случае, когда он кажется правильным и убедительным, в надежде на то, что и его правильность сама — лишь кажущаяся и что в течение спора нам еще придет в голову такой аргумент, который опровергнет возражения противника или же подтвердит правильность нашего положения как-либо иначе; поэтому мы бываем почти что принуждены к нечестности в споре, или, по крайней мере, легко подпадаем этому искушению. Отсюда проистекает то, что обыкновенно все спорят не из-за истины, а каждый из-за своего положения, как pro ara et focis, и действует per fas et nefas; да, как мы показали, и трудно ожидать, чтобы дело обстояло иначе.
Итак, обыкновенно, каждый старается отстоять свое утверждение, даже когда оно в данный момент кажется ему ложным или сомнительным[1].
- ↑ Макиавелли предписывает государю пользоваться каждым мгновением слабости своего соседа, чтобы напасть на него, потому что иначе последний может когда-либо воспользоваться моментом слабости государя. Дело обстояло бы иначе, если бы в мире царили верность и честность; но так как этого нет, то и не следует развивать эти добродетели, ибо они плохо вознаграждаются, — так же обстоит дело и со спорами: если я призна̀ю мнение противника верным, когда оно мне таковым покажется, то едва ли он отплатит мне тем же, когда дело примет противоположный оборот; скорее он будет действовать per nefas, — следовательно, и я должен поступать так же. Легко сказать, что я должен следовать одной лишь истине, не выказывая пристрастия к своему тезису; но ведь нельзя предполагать, что и другой будет поступать так же; следовательно, и самому не следует так поступать. К тому же, если я, как только мне покажется, что противник прав, стану отказываться от своего, ранее серьезно продуманного, положения, то легко может случиться, что, руководясь минутным впечатлением, я откажусь от истины, чтобы склониться к заблуждению.
