сфера, причем понятие, более широкое, но менее определенное, содержит в себе менее широкое, но более определенное, которое поэтому может быть выделено из первого: это выделение совершается или так, что его, такое узкое понятие, обозначают лишь, как неопределенную часть более широкого понятия, или вполне и определенно изолируют из последнего, обозначая его специальным именем. Суждение, совершающее эту операцию, называется в первом случае «частным», а во втором «общим»; например, одна и та же часть сферы понятия «дерево» может быть изолирована посредством частного или общего суждения, а именно: «некоторые деревья дают желуди» или «все дубы дают желуди». Очевидно, что разница между обеими операциями весьма незначительна и самая возможность ее зависит от богатства языка. Между тем Кант видит в ней проявление двух в корне различных действий, функций, категорий чистого рассудка, a priori определяющего посредством них опыт.
Можно, наконец, употребить известное понятие для того, чтобы с помощью его прийти к определенному, частному наглядному представлению (от которого, как и от многих других представлений, оно само и отвлечено), — что совершается посредством «единичного» суждения. Такое суждение приводит нас к пункту, где абстрактное познание граничит уже с наглядным, к которому мы непосредственно и переходим: «это, здесь вот находящееся дерево дает желуди». Кант же и из этого сделал особую категорию.
Думаю, что после всего ранее сказанного дальнейшая полемика является излишней.
2) Точно также и качество суждений имеет свой источник в пределах разума и не есть отражение какого-либо закона, осуществляющего интуицию рассудка, т. е. не содержит в себе никаких указаний на это. Как показано в первой книге, с природой отвлеченных понятий (которая есть объективно постигаемое существо самого разума) связана возможность соединять и разъединять их сферы; и на эту возможность, как на свою предпосылку, опираются общие логические законы тождества и противоречия, которым, как проистекающим из разума и далее необъяснимым, я приписываю металогическую истинность. Они определяют, что соединенное должно оставаться соединенным, а разъединенное — разъединенным, т. е. полагаемое не может быть одновременно устраняемо, и предполагают, следовательно, возможность соединения и разъединения сфер, т. е. — процесс суждения. Но этот процесс со стороны своей формы лежит исключительно в разу-
