Я думаю, что мы можем без помощи математики составить себе общую идею того, почему Эйнштейн нашел нужным исправить Ньютонов закон тяготения. Вернемся к примеру со свиньей и вообразим, что мы желаем найти закон, управляющий распределением жирных и тощих частей этого животного. С точки зрения обеденного стола вероятный тип закона был бы тот, что половина каждого ломтя свинины жирная, а другая половина тощая, и еслибы случилось, что
ния обыкновенно выражается в виде системы десяти довольно длинных дифференциальных уравнений; эти уравнения в точности эквивалентны геометрическому утверждению, что „радиус сферической кривизны всякого 3-хмерного сечения 4-хмерного мира есть всеобщая постоянная длина, одинаковая для всех точек мира и для всех направлений сечения“. Закон поэтому содержит утверждение, что мир обладает некоторым характером однородности и изотропии (конечно, не полной изотропией и однородностью сферы). Чтобы объяснить закон тяготения и явления, которыми он управляет, мы должны объяснить, каким образом сохраняется эта однородность и изотропия. Наше объяснение состоит в том, что однородность и изотропия содержится первоначально не во внешнем мире, но в измерениях, которые мы над ним производим. Она вводится во все наши операции измерения, потому что приборы, которые мы при этом употребляем, сами
