и болѣе привязывавшіеся къ графу, прогнали пастора во свояси съ насмѣшками и шутками. Гидонъ, котораго онъ встрѣтилъ однажды въ окрестностяхъ парка Эскаль-Вигора, не захотѣлъ даже слушать его, повернулся къ нему спиной и пожимая плечами, убѣжалъ съ еще болѣе вольнымъ жестомъ.
Между тѣмъ дѣла Клодины козалось не двигались впередъ. „Послушай, сонливецъ, ты ничего мнѣ не разсказываешь, говорила она тому, кого считала посредникомъ между собою и Кельмаркомъ. Развѣ графъ не поручилъ тебѣ передать мнѣ словечко?“ Гидонъ придумывалъ какой-нибудь вздоръ, но чаще всего, недовольный, онъ прекращалъ разговоръ или молчалъ. Дѣвушка выходила изъ себя тогда отъ глупости посредника и начинала даже бранить и грубо обращаться съ нимъ, какъ прежде.
Изъ тактичности графъ продолжалъ усиленно посѣщать ихъ ферму и ухаживать за молодой фермершей. Она выказывала себя болѣе милостивой къ нему. Онъ слишкомъ много употреблялъ времени на рѣшительное объясненіе.
Онъ почти не дотрагивался до нея пальцемъ и ниразу не поцѣловали ея.
Какъ только она заслышитъ стукъ копытъ лошади и бѣгъ его сеттеровъ, Клодина выбѣгала на порогъ фермы, принимая удовольствіе даже въ выказываніи ему любви, настолько она была увѣрена въ успѣхѣ.
и более привязывавшиеся к графу, прогнали пастора восвояси с насмешками и шутками. Гидон, которого он встретил однажды в окрестностях парка Эскаль-Вигора, не захотел даже слушать его, повернулся к нему спиной и, пожимая плечами, убежал с еще более вольным жестом.
Между тем дела Клодины, казалось, не двигались вперед. «Послушай, сонливец, ты ничего мне не рассказываешь, — говорила она тому, кого считала посредником между собою и Кельмарком. — Разве граф не поручил тебе передать мне словечко?» Гидон придумывал какой-нибудь вздор, но чаще всего, недовольный, он прекращал разговор или молчал. Девушка выходила из себя тогда от глупости посредника и начинала даже бранить и грубо обращаться с ним, как прежде.
Из тактичности граф продолжал усиленно посещать их ферму и ухаживать за молодой фермершей. Она выказывала себя более милостивой к нему. Он слишком много употреблял времени на решительное объяснение.
Он почти не дотрагивался до неё пальцем и ни разу не поцеловали её.
Как только она заслышит стук копыт лошади и бег его сеттеров, Клодина выбегала на порог фермы, принимая удовольствие даже в выказывании ему любви, настолько она была уверена в успехе.
