Начинали много поговаривать о посѣщеніи и долгомъ засиживаніи на фермѣ графа.
Хотя графъ былъ занятъ исключительно маленькимъ Гидономъ, онъ намѣренно любезно встрѣчалъ каждаго. Онъ выказывалъ великодушіе до какого-то кокетства. Въ отвѣтъ на желчную критику и проклятія ядовитаго пастора, онъ расточалъ милости, разорялся на подарки одеждъ и существованіе бѣдняковъ, поддерживаемыхъ исключительно приходомъ. Пасторъ раздѣлялъ деньги и другія милости, но не забывалъ и себя при этомъ.
Сколько разъ друзья Анри, рыбаки креветокъ и бездѣльники изъ Кларвача, предлагали ему проучить пастора; пятеро изъ нихъ безпрестанно назначались въ замокъ, въ качествѣ тѣлохранителей Кельмарка. Графъ очень часто заставлялъ позировать себѣ маленькихъ сыновей потерпѣвшихъ кораблекрушеніе, постоянныхъ посѣтителей набережныхъ, пиратовъ того, что выбрасываетъ море, забавлялся ихъ борьбою и нападеніемъ съ ножами, или откровенно бесѣдовалъ съ ними, и вмѣстѣ съ Гидономъ наслаждался ихъ грубымъ языкомъ, занимательными разсказами объ ихъ продѣлкахъ. Эти безпорочные мальчики, неисправимые бродяги, которые нигдѣ не умѣли ужиться и были выгнаны повсюду, эти чудесные человѣческіе ростки, первые учителя маленькаго Гидона, бредили только Анри и Эскаль-Вигоромъ.
— Скажите только слово, предлагалъ то одинъ
Начинали много поговаривать о посещении и долгом засиживании на ферме графа.
Хотя граф был занят исключительно маленьким Гидоном, он намеренно любезно встречал каждого. Он выказывал великодушие до какого-то кокетства. В ответ на желчную критику и проклятия ядовитого пастора, он расточал милости, разорялся на подарки одежд и существование бедняков, поддерживаемых исключительно приходом. Пастор разделял деньги и другие милости, но не забывал и себя при этом.
Сколько раз друзья Анри, рыбаки креветок и бездельники из Кларвача, предлагали ему проучить пастора; пятеро из них беспрестанно назначались в замок, в качестве телохранителей Кельмарка. Граф очень часто заставлял позировать себе маленьких сыновей потерпевших кораблекрушение, постоянных посетителей набережных, пиратов того, что выбрасывает море, забавлялся их борьбою и нападением с ножами, или откровенно беседовал с ними, и вместе с Гидоном наслаждался их грубым языком, занимательными рассказами об их проделках. Эти беспорочные мальчики, неисправимые бродяги, которые нигде не умели ужиться и были выгнаны повсюду, эти чудесные человеческие ростки, первые учителя маленького Гидона, бредили только Анри и Эскаль-Вигором.
— Скажите только слово, предлагал то один,
