чило тебя изъ общины моихъ вѣрныхъ прихожанъ… Никто не въ состояніи простить тебя, кромѣ папы въ Римѣ! Бросься къ его ногамъ… Пока ты согрѣшилъ въ мысляхъ. Вотъ почему я не призываю на твое проклятое тѣло огня очистительнаго костра!
Жераръ вернулся къ хозяевамъ, безъ всякаго стыда, но въ болѣе сильномъ отчаяніи. Онъ не сталъ разсказывать подробно о томъ, что произошло между слугою Бога и имъ, но онъ ограничился заявленіемъ, что отправится въ далекое паломничество съ цѣлью искупить страшный грѣхъ… Въ ту же ночь онъ долженъ былъ отправиться въ путь, когда всѣ заснутъ, чтобы не встрѣтить ни любопытныхъ, ни спрашивавшихъ его… Точно высшую милость, онъ упросилъ Этьена проводить его до извѣстнаго мѣста отъ ихъ хижины. Ванна хотѣла удержать своего жениха, но тотъ сжалился надъ своимъ другомъ, и передъ перспективой, можетъ быть, вѣчной разлуки, онъ вспомнилъ объ ихъ долгой любви въ прошломъ.
— Братъ, что это за такой важный проступокъ, который изгоняетъ тебя? — спрашивалъ нѣсколько разъ Этьенъ, шагая рядомъ съ своимъ другомъ. Но тотъ молчалъ и только пристально смотрѣлъ на него и качалъ головой.
Они долго шли, съ сжатымъ сердцемъ, не обмѣниваясь ни словомъ; но когда они достигли перекрестка, гдѣ должны были обнять другъ-друга въ послѣдній разъ, вдругъ Жераръ обернулся и
чило тебя из общины моих верных прихожан… Никто не в состоянии простить тебя, кроме папы в Риме! Бросься к его ногам… Пока ты согрешил в мыслях. Вот почему я не призываю на твое проклятое тело огня очистительного костра!
Жерар вернулся к хозяевам, без всякого стыда, но в более сильном отчаянии. Он не стал рассказывать подробно о том, что произошло между слугою Бога и им, но он ограничился заявлением, что отправится в далекое паломничество с целью искупить страшный грех… В ту же ночь он должен был отправиться в путь, когда все заснут, чтобы не встретить ни любопытных, ни спрашивавших его… Точно высшую милость, он упросил Этьена проводить его до известного места от их хижины. Ванна хотела удержать своего жениха, но тот сжалился над своим другом, и перед перспективой, может быть, вечной разлуки, он вспомнил об их долгой любви в прошлом.
— Брат, что это за такой важный проступок, который изгоняет тебя? — спрашивал несколько раз Этьен, шагая рядом с своим другом. Но тот молчал и только пристально смотрел на него и качал головой.
Они долго шли, с сжатым сердцем, не обмениваясь ни словом; но когда они достигли перекрестка, где должны были обнять друг друга в последний раз, вдруг Жерар обернулся и
