Тѣ, кого я любилъ, являются ея пищею, ея любимымъ удобреніемъ, тѣми, кто всего ближе къ ней. Они на нее походятъ, они носятъ ея оттѣнокъ, они преданы ей. Ихъ землистыя теоріи влекутъ меня уже давно вмѣстѣ съ ними въ могилу.
Теперь я понимаю сострадательную нѣжность, которая чувствовалась въ моей душѣ съ самаго рожденія, по отношенію къ рабочимъ, обознымъ служителямъ, предназначеннымъ скорѣе, чѣмъ другіе, благодаря различнымъ случаямъ, стачкѣ, голоду и разстрѣлу, для страстныхъ желаній земли и смерти. Я понимаю мое пристрастіе къ праздношатающимся бродягамъ, преступникамъ, убѣгавшимъ отъ наказанія, заключеннымъ, выносящимъ грубое обращеніе, оборванцамъ, посинѣвшимъ отъ побоевъ, исцарапаннымъ, полумертвымъ, отъ нанесенныхъ имъ ударовъ; къ убійцамъ безъ умысла, рекрутамъ, обреченнымъ на бурныя приключенія и преждевременныя кончины!
А наши моряки, наши плотные моряки, хотя море и скрываетъ ихъ въ болѣе сжатыхъ саванахъ, они также отличаются господствующимъ цвѣтомъ земли, — эти брюнеты, болѣе или менѣе позолоченные землею, ставшіе какъ бы загаромъ, іодомъ и бромомъ моря, — эти брюнеты, любимцы народа, оттѣнокъ самой природы, первобытный цвѣтъ!..
Человѣчество! Бѣдняки! Самая скрытая и самая раздирающая душу улыбка изъ всѣхъ улы-
Те, кого я любил, являются ее пищею, ее любимым удобрением, теми, кто всего ближе к ней. Они на нее походят, они носят ее оттенок, они преданы ей. Их землистые теории влекут меня уже давно вместе с ними в могилу.
Теперь я понимаю сострадательную нежность, которая чувствовалась в моей душе с самого рождения, по отношению к рабочим, обозным служителям, предназначенным скорее, чем другие, благодаря различным случаям, стачке, голоду и расстрелу, для страстных желаний земли и смерти. Я понимаю мое пристрастие к праздношатающимся бродягам, преступникам, убегавшим от наказания, заключенным, выносящим грубое обращение, оборванцам, посиневшим от побоев, исцарапанным, полумертвым, от нанесенных им ударов; к убийцам без умысла, рекрутам, обреченным на бурные приключения и преждевременные кончины!
А наши моряки, наши плотные моряки, хотя море и скрывает их в более сжатых саванах, они также отличаются господствующим цветом земли, — эти брюнеты, более или менее позолоченные землею, ставшие как бы загаром, йодом и бромом моря, — эти брюнеты, любимцы народа, оттенок самой природы, первобытный цвет!..
Человечество! Бедняки! Самая скрытая и самая раздирающая душу улыбка из всех улы-
