пищухоѣдъ, откапывающій грызуновъ и ими питающійся. Въ виду того, что этотъ экземпляръ, встрѣтившійся намъ впервые, представлялъ большой интересъ, мы вдвоемъ къ нему направились и, соблюдая осторожность, приблизились до полусотни шаговъ, откуда двумя выстрѣлами уложили мишку. За слѣдующимъ уваломъ, на верховьи Хайтуна, мы разбили бивакъ.
Главная вѣтвь Шара-гольджина несла, въ этомъ мѣстѣ, довольно много воды, выбѣгая изъ могучихъ снѣговыхъ полей. Немного западнѣе, въ той же снѣговой цѣпи, виднѣлось значительное пониженіе; туда мы и направились[1] и къ 11 час. утра были на перевалѣ. Подъемъ отличный, но очень каменистъ. Высота перевала около 14,300 футовъ надъ уровнемъ океана. Вся даль переполнена громадами горъ. На сѣверо-сѣверо-востокѣ характерно выдѣляется сѣверный снѣговой хребетъ Дасюешаня. Южный хребетъ широко расплывается къ сѣверу, отодвигая теченіе рѣки въ эту сторону. Хребетъ въ пониженной части имѣетъ мягкій характеръ. Скалъ мало; сѣдловина усыпана осколками камней. Пониже, на обоихъ скатахъ, вскорѣ появляются скудныя лужайки; по мѣрѣ же опусканія внизъ, растительность становится богаче какъ видами, такъ и формами. Чрезъ 28 верстъ мы прибыли на одинъ изъ притоковъ Сулэй-хэ Изаирмыкъ-голъ. Онъ питается отъ обильныхъ снѣговъ южнаго хребта. По утрамъ и днемъ несетъ прозрачныя воды; вечеромъ же, увеличиваясь въ размѣрѣ, шумно бурлитъ мутными волнами. Протяженіе этого данника Сулэй-хэ занимаетъ около 40 верстъ. Вначалѣ онъ течетъ къ сѣверо-западу; затѣмъ постепенно, склоняясь къ сѣверо-востоку, вливается въ главную рѣку. Долина Цзаирмыкъ-года узка и обставлена высокими отрогами горъ. Дно и скаты одѣты богатой растительностью.
Пройдя внизъ по этой долинѣ около десяти верстъ, мы ея оставили, свернувъ влѣво, куда уходила большая тропинка. Новый путь пролегалъ по горнымъ уваламъ и глубокимъ ущельямъ, сбѣгавшимъ отъ южной снѣговой цѣпи къ Сулэй-хэ. На всемъ слѣдованіи мѣстность представляла богатѣйшія пастбища. Съ вершинъ горъ раздавались голоса улларовъ, представителей Нань-шаня. Въ этой пересѣченной мѣстности движеніе каравана замедлялось. Сдѣлавъ переходъ въ 20 верстъ, мы остановились бивакомъ въ одной изъ глубокихъ балокъ. На слѣдующемъ переходѣ мѣстность несла тотъ же характеръ, что и наканунѣ. На луговыхъ площадяхъ кое-гдѣ сохранились слѣды стойбищъ тангутовъ. По словамъ нашего монгола, означенные кочевники, проживаютъ здѣсь въ зимнее время. Теперь же этотъ нетронутый уголокъ былъ тихимъ пристанищемъ звѣрей. Переваливая горные отроги мы часто поднимались на значительную высоту. Въ таковыхъ мѣстахъ порою невольно остановишься, чтобы оглянуться по сторонамъ. Вблизи горный пейсажъ представлялъ сочетаніе всевозможныхъ формъ. Къ югу, въ голубую высь, устремлены вершины блестящихъ льдовъ. Отъ ихъ основанія сбѣгаютъ розсыпи; еще ниже растительные увалы расплываясь въ широкіе площади луговыхъ ковровъ. По таковымъ мѣстамъ струятся ключевые источники вливаясь въ общую рѣчку, которая вырываетъ себѣ глубокое каменистое ложе. По немъ, изрѣдка, встрѣчаются террасы, одѣтые уже высокими кустами тала. Среди послѣдняго облепиха представляетъ непроницаемыя заросли. По галечнымъ мѣстамъ густо поросли тамарискъ и мирикарія. У подножія обрывовъ лепится курильскій чай сабельникъ и Calimeris sp., отливающій бѣлыми цвѣтами. Изъ травянистыхъ растеній замѣчены: горечавка, горная астра, Saussurea sp., лукъ, Astragalus sp., пчелка дырисунъ, дикая птеничка и нѣсколько видовъ злаковъ. Подъ сѣнью растительнаго царства ютятся животныя. Лисицы, зайцы и мелкіе грызуны. Изъ птицъ же: сорокопутъ, красный вьюрокъ, великолѣпно играющій на солнцѣ своимъ опереніемъ. Маленькія синички, пѣночки и славки-пересмѣшки — издавали громкое пищаніе. Далѣе слѣдуютъ краснохвостки, плисицы — бѣлыя и желтыя. По обрывамъ ютились кэкэлики и сифальскія куропатки. Десятки голосовъ указанныхъ птичекъ одновременно льются изъ подъ развѣсистыхъ деревьевъ и кустарниковъ. Семьи маленькихъ пернатыхъ смѣло отдаются полной жизни: кормленію птенцовъ и обученію ихъ летать. Въ таковой балкѣ расположился нашъ бивакъ близъ р. Сулэй-хэ.
Общій характеръ послѣдней былъ таковъ. Рѣка бѣшено неслась въ дикомъ, глубокомъ и узкомъ ущельи. Направленіе ея было сѣверо-западное. Ширина одиночнаго каменнаго русла простирается отъ 20 до 25 саж. Глубина, по всей вѣроятности, изрядная. Цвѣтъ воды этого грознаго потока — кофейный. Выше береговыхъ тѣснинъ виднѣлись луговыя терасы. Двигаться по этой рѣкѣ нечего было и думать. Поэтому пришлось держаться верхняго пояса горъ и лишь по временамъ спускаться къ рѣкѣ.
Обильно выпавшій ночью дождь задержалъ наше выступленіе до 10 час. утра. Къ этому времени солнце значительно обогрѣло и высушило вьючныя принадлежности. Поднявшись изъ глубины балки и слѣдуя альпійскимъ поясомъ горъ, мы замѣтили ѣдущихъ впереди людей. Къ нимъ тотчасъ я послалъ монгола, чтобы остановить и распросить охотниковъ о мѣстности. Монголъ поѣхалъ, но сильно струсилъ, будучи увѣренъ, что это тангуты. Поэтому въ открытой долинѣ онъ смѣло скакалъ, но изъ-за вершинъ уваловъ выглядывалъ украдкою. Встрѣчные же люди оказались курлыкскими монголами, принимавшими насъ за тангутовъ и бѣжавшими отъ насъ. Видя скакавшаго къ нимъ человѣка, они, быстро поднявшись къ гребню горъ, спѣшились за хорошимъ укрытіемъ и зажгли фитили у ружей, чтобы успѣть отразить нападеніе. Тѣмъ временемъ нашъ монголъ узналъ въ «мнимыхъ тангутахъ» своихъ же родныхъ собратьевъ и съ радости громко закричалъ имъ. Кончилась эта исторія всеобщимъ смѣхомъ. Переконфуженные монголы явились къ намъ съ извиненіемъ. Ихъ лица выражали еще далеко неспокойное состояніе; голоса сильно дрожали. И только полчаса спустя охотники немного успокоились и разсказали причину своего пребыванія въ этихъ безлюдныхъ мѣстахъ. Они уже двѣ недѣли украдкой охотились за маралами; убивъ нѣсколько экземпляровъ, монголы направлялись къ дому въ Курлыкъ, чрезъ оз. Хара-норъ. «Сильно испугались мы, говорилъ мнѣ одинъ изъ этихъ монголовъ, думали остаться безъ ничего, да и это въ лучшемъ случаѣ; въ худшемъ — смерть». Этотъ же монголъ оказался хорошо знающимъ окрестности и охотно согласился ѣхать со мной дальше. Те-
- ↑ Надо замѣтить, что, на этотъ разъ, у меня былъ монголъ въ качествѣ работника, а не проводника, такъ какъ во вновь посѣщаемыя нами мѣста, изъ боязни къ тангутамъ, монголы никогда не заглядываютъ.
пищухоед, откапывающий грызунов и ими питающийся. Ввиду того, что этот экземпляр, встретившийся нам впервые, представлял большой интерес, мы вдвоем к нему направились и, соблюдая осторожность, приблизились до полусотни шагов, откуда двумя выстрелами уложили мишку. За следующим увалом, на верховье Хайтуна, мы разбили бивак.
Главная ветвь Шара-гольджина несла в этом месте довольно много воды, выбегая из могучих снеговых полей. Немного западнее, в той же снеговой цепи, виднелось значительное понижение; туда мы и направились[1] и к 11 часам утра были на перевале. Подъем отличный, но очень каменист. Высота перевала около 14 300 футов над уровнем океана. Вся даль переполнена громадами гор. На северо-северо-востоке характерно выделяется северный снеговой хребет Дасюёшаня. Южный хребет широко расплывается к северу, отодвигая течение реки в эту сторону. Хребет в пониженной части имеет мягкий характер. Скал мало; седловина усыпана осколками камней. Пониже, на обоих скатах, вскоре появляются скудные лужайки; по мере же опускания вниз растительность становится богаче как видами, так и формами. Чрез 28 верст мы прибыли на один из притоков Сулэй-хэ Цзаирмык-гол. Он питается от обильных снегов южного хребта. По утрам и днем несет прозрачные воды; вечером же, увеличиваясь в размере, шумно бурлит мутными волнами. Протяжение этого данника Сулэй-хэ занимает около 40 верст. Вначале он течет к северо-западу; затем, постепенно склоняясь к северо-востоку, вливается в главную реку. Долина Цзаирмык-года узка и обставлена высокими отрогами гор. Дно и скаты одеты богатой растительностью.
Пройдя вниз по этой долине около десяти верст, мы ее оставили, свернув влево, куда уходила большая тропинка. Новый путь пролегал по горным увалам и глубоким ущельям, сбегавшим от южной снеговой цепи к Сулэй-хэ. На всем следовании местность представляла богатейшие пастбища. С вершин гор раздавались голоса уларов, представителей Нань-шаня. В этой пересеченной местности движение каравана замедлялось. Сделав переход в 20 верст, мы остановились биваком в одной из глубоких балок. На следующем переходе местность несла тот же характер, что и накануне. На луговых площадях кое-где сохранились следы стойбищ тангутов. По словам нашего монгола, означенные кочевники проживают здесь в зимнее время. Теперь же этот нетронутый уголок был тихим пристанищем зверей. Переваливая горные отроги мы часто поднимались на значительную высоту. В таковых местах порою невольно остановишься, чтобы оглянуться по сторонам. Вблизи горный пейсаж представлял сочетание всевозможных форм. К югу в голубую высь устремлены вершины блестящих льдов. От их основания сбегают розсыпи; еще ниже растительные увалы расплываясь в широкие площади луговых ковров. По таковым местам струятся ключевые источники, вливаясь в общую речку, которая вырывает себе глубокое каменистое ложе. По нему изредка встречаются террасы, одетые уже высокими кустами тала. Среди последнего облепиха представляет непроницаемые заросли. По галечным местам густо поросли тамариск и мирикария. У подножия обрывов лепится курильский чай сабельник и Calimeris sp., отливающий белыми цветами. Из травянистых растений замечены: горечавка, горная астра, Saussurea sp., лук, Astragalus sp., пчелка дырисун, дикая птеничка и несколько видов злаков. Под сенью растительного царства ютятся животные. Лисицы, зайцы и мелкие грызуны. Из птиц же: сорокопут, красный вьюрок, великолепно играющий на солнце своим оперением. Маленькие синички, пеночки и славки-пересмешки — издавали громкое пищание. Далее следуют краснохвостки, плисицы — белые и желтые. По обрывам ютились кэкэлики и сифальские куропатки. Десятки голосов указанных птичек одновременно льются из-под развесистых деревьев и кустарников. Семьи маленьких пернатых смело отдаются полной жизни: кормлению птенцов и обучению их летать. В таковой балке расположился наш бивак близ р. Сулэй-хэ.
Общий характер последней был таков. Река бешено неслась в диком, глубоком и узком ущелье. Направление ее было северо-западное. Ширина одиночного каменного русла простирается от 20 до 25 саж. Глубина, по всей вероятности, изрядная. Цвет воды этого грозного потока — кофейный. Выше береговых теснин виднелись луговые терасы. Двигаться по этой реке нечего было и думать. Поэтому пришлось держаться верхнего пояса гор и лишь по временам спускаться к реке.
Обильно выпавший ночью дождь задержал наше выступление до 10 часов утра. К этому времени солнце значительно обогрело и высушило вьючные принадлежности. Поднявшись из глубины балки и следуя альпийским поясом гор, мы заметили едущих впереди людей. К ним тотчас я послал монгола, чтобы остановить и распросить охотников о местности. Монгол поехал, но сильно струсил, будучи уверен, что это тангуты. Поэтому в открытой долине он смело скакал, но из-за вершин увалов выглядывал украдкою. Встречные же люди оказались курлыкскими монголами, принимавшими нас за тангутов и бежавшими от нас. Видя скакавшего к ним человека, они, быстро поднявшись к гребню гор, спешились за хорошим укрытием и зажгли фитили у ружей, чтобы успеть отразить нападение. Тем временем наш монгол узнал в «мнимых тангутах» своих же родных собратьев и с радости громко закричал им. Кончилась эта история всеобщим смехом. Переконфуженные монголы явились к нам с извинением. Их лица выражали еще далеко неспокойное состояние; голоса сильно дрожали. И только полчаса спустя охотники немного успокоились и рассказали причину своего пребывания в этих безлюдных местах. Они уже две недели украдкой охотились за маралами; убив несколько экземпляров, монголы направлялись к дому в Курлык, чрез оз. Хара-нор. «Сильно испугались мы, — говорил мне один из этих монголов, — думали остаться без ничего, да и это в лучшем случае; в худшем — смерть». Этот же монгол оказался хорошо знающим окрестности и охотно согласился ехать со мной дальше. Те-
- ↑ Надо заметить, что на этот раз у меня был монгол в качестве работника, а не проводника, так как во вновь посещаемые нами места, из боязни к тангутам, монголы никогда не заглядывают.
