рѣшались даже вскакивать ко мнѣ на скамейку, съ единственною, какъ я думаю, цѣлью, упросить меня, своими хорошенькими лукавыми глазенками, свести ихъ къ соблазнительной кучѣ прошлогоднихъ листьевъ — за червяками.
Я должна сказать, что эти утята доставляли мнѣ огромное удовольствіе; у нихъ былъ совершенно своеобразный характеръ — совсѣмъ особенный, не похожій на характеръ ни одной изъ прочихъ птицъ, которыхъ я когда-либо наблюдала.
Наконецъ, я дождалась того дня, когда они поднялись высоко на воздухъ, на своихъ вполнѣ окрѣпшихъ уже крыльяхъ. Съ замираніемъ сердца слѣдила я за ними глазами, до тѣхъ поръ, пока они не скрылись совсѣмъ изъ вида. Куда они опустились затѣмъ — этого я не могла видѣть. По прошествіи нѣсколькихъ часовъ они снова явились обратно въ садъ, какъ ни въ чемъ не бывало — какъ будто не случилось ничего особеннаго!
Я должна сознаться, что питала тайную надежду, что мои милыя уточки навсегда останутся при мнѣ, что онѣ никогда не покинутъ меня совсѣмъ — безвозвратно. Но ихъ дикая природа все-таки взяла перевѣсъ надъ привязанностью ко мне, и въ одинъ прекрасный день онѣ улетѣли и больше уже не возвращались…
решались даже вскакивать ко мне на скамейку, с единственною, как я думаю, целью, упросить меня, своими хорошенькими лукавыми глазёнками, свести их к соблазнительной куче прошлогодних листьев — за червяками.
Я должна сказать, что эти утята доставляли мне огромное удовольствие; у них был совершенно своеобразный характер — совсем особенный, не похожий на характер ни одной из прочих птиц, которых я когда-либо наблюдала.
Наконец, я дождалась того дня, когда они поднялись высоко на воздух, на своих вполне окрепших уже крыльях. С замиранием сердца следила я за ними глазами, до тех пор, пока они не скрылись совсем из вида. Куда они опустились затем — этого я не могла видеть. По прошествии нескольких часов они снова явились обратно в сад, как ни в чём не бывало — как будто не случилось ничего особенного!
Я должна сознаться, что питала тайную надежду, что мои милые уточки навсегда останутся при мне, что они никогда не покинут меня совсем — безвозвратно. Но их дикая природа всё-таки взяла перевес над привязанностью ко мне, и в один прекрасный день они улетели и больше уже не возвращались…
