что эти уроки будутъ плохо приспособлены для него; быть можетъ, въ крайнемъ случаѣ, они окажутся запоздалыми, недостаточными: но вспомните, что это не тѣ уроки, которые я хотѣлъ извлечь изъ этихъ занятій. Начиная ихъ, я ставилъ себѣ другую задачу, и, конечно, если эта задача окажется плохо выполненной, виноватъ учитель.
Вспомните, что когда развилось самолюбіе, относительное я безбрестанно выступаетъ на сцену, и молодой человѣкъ, наблюдая другихъ, всякій разъ возвращается къ самому себѣ и сравниваетъ себя съ ними. Важно, стало быть, знать, на какое мѣсто онъ поставитъ себя среди своихъ ближнихъ, разсмотрѣвъ ихъ. Потому, какъ молодыхъ людей заставляютъ читать исторію, я вижу, что ихъ преобразуютъ, такъ сказать, во всѣ дѣйствующія лица, съ которыми они сталкиваются, стараются заставлять ихъ дѣлаться то Цицерономъ, то Трояномъ, то Александромъ; обезкураживать ихъ, когда они возвращаются къ самимъ себѣ, возбуждать въ каждомъ изъ нихъ сожалѣніе, что онъ только онъ. Этотъ методъ имѣетъ извѣстныя преимущества, которыхъ я не отрицаю, но что касается моего Эмиля, то если случится хоть разъ, что при этихъ параллеляхъ онъ пожелаетъ быть не самимъ собою, а другимъ, то будь этотъ другой Сократъ, будь онъ Катонъ, все пропало: тотъ, кто начинаетъ становиться чуждымъ самому себѣ, не замедлитъ совершенно забыть себя.
Не философы всего лучше знаютъ людей; они видятъ ихъ только сквозь предразсудки философіи; а я не знаю другого состоянія, въ которомъ ихъ было-бы такъ много. Дикарь судитъ о насъ болѣе здраво, чѣмъ философъ. Послѣдній чувствуетъ свои пороки, негодуетъ на наши и говоритъ самому себѣ: мы всѣ злы; первый смотритъ на насъ безъ волненія и говоритъ: вы безумцы. Онъ правъ; такъ какъ никто не дѣлаетъ зла ради зла. Мой воспитанникъ — этотъ дикарь, съ той разницею, что Эмиль, который больше размышлялъ, сравнивалъ больше идей, ближе видѣлъ наши заблужденія, держится болѣе на сторожѣ относительно самого себя и судитъ о томъ, что знаетъ.
Только наши страсти раздражаютъ насъ противъ страстей другихъ; только нашъ интересъ заставляетъ насъ ненавидѣть злыхъ; если-бы они не причиняли намъ вреда, мы питали-бы къ нимъ больше со,страданія, чѣмъ ненависти. Зло, которое причиняютъ намъ дурные люди, заставляетъ насъ забывать то, которое они причиняютъ самимъ себѣ. Мы-бы легче прощали ихъ пороки, еслибы могли знать,какъ наказываетъ ихъ за эти пороки собственное сердце. Мы чувствуемъ обиду и не видимъ наказанія; выгоды явны, страданіе скрыто. Тотъ, кто думаетъ пользоваться плодами своихъ пороковъ, не меньше мучится, чѣмъ если-бы онъ не имѣлъ успѣха: цѣль измѣняется, тревога остается та-же; они могутъ сколько угодно выставлять на показъ свою удачу и скрывать свое сердце: ихъ поведеніе выдаетъ его наперекоръ ихъ волѣ; но чтобы видѣть его, не слѣдуетъ обладать такимъ-же.
Страсти, которыя мы раздѣляемъ, соблазняютъ насъ; тѣ, которыя задѣваютъ наши интересы, возмущаютъ насъ; и вслѣдствіе по-
то, что знаетъ, не поддается страстямъ. Ошибки нашихъ сужденій порождаютъ пылъ всѣхъ нашихъ желаній.
