Камергеръ Бецкій (Bestky) тоже не забылъ дать мнѣ множество galbaum (?).
— «Надо и вамъ дать работу; помогите намъ разложить вотъ эти дукаты по сверткамъ. Можете сѣсть къ этому столу. Ваша поясница не позволяетъ вамъ долго стоять на ногахъ».
Бецкому не безъизвѣстно было, что я прежде былъ коротко знакомъ съ графомъ Понятовскимъ. Онъ это зналъ изъ разныхъ анекдотовъ, случившихся съ графомъ въ царствованіе покойной императрицы. Когда графу велѣно было выѣхать изъ Россіи въ двадцать четыре часа, Понятовскій поручилъ мнѣ заплатить долги его и отправить къ нему его вещи въ Варшаву.
По множеству дукатовъ, которые императрица укладывала и по секрету, въ которомъ держала она все это дѣло, я заключилъ, что у нея какой-нибудь тайный замыселъ, что впослѣдствіи и оправдалось, такъ какъ, по ея милости, Понятовскій вступилъ на польскій престолъ.
Молодому барону Ашу (De-Asche), моему хорошему пріятелю, Екатерина поручила везти этотъ богатый подарокъ къ русскому посланнику въ Варшавѣ графу Кейзерлингу, при которомъ баронъ состоялъ секретаремъ. Когда мы все уложили, она послала за барономъ и вручила ему депеши въ моемъ присутствіи, наказывая ему не застрять по грязнымъ дорогамъ и не терять времени.
Я поцѣловалъ у императрицы руку и просилъ не забывать меня на счетъ суммы, слѣдуемой за орденъ, такъ какъ я принужденъ платить за брильянты наличными деньгами лицамъ, отъ которыхъ я ихъ досталъ. Она сказала, что поручитъ господину Бецкому распорядиться этимъ.
Подходило время ея отъезда въ Петербургъ, и я, не безъ причины, боялся, какъ бы эта сумма не запоздала, что разстроило бы весь мой планъ. Къ несчастію мнѣ пришлось опять слечъ въ постель отъ боли въ поясницѣ. Это было тѣмъ прискорбнѣе, что мѣшало мнѣ лично слѣдить за моими дѣлами. Прикащикъ мой не могъ добиться аудіенціи отъ лицъ, къ которымъ я его посылалъ. Единственно, что я еще могъ сдѣлать, это продиктовать ему нѣсколько записокъ къ камергеру Бецкому съ просьбою напомнить ея величеству объ уплатѣ слѣдуемой мнѣ суммы, которую она обѣщала мнѣ въ его присутствіи.
