— «Нашъ ангелъ отлетѣлъ, я потерялъ въ немъ друга, благодѣтеля, а Россія отца своего»… и т. п.
Наконецъ, увлекаясь постепенно, цесаревичъ прибавилъ:
— «Кто насъ поведетъ теперь къ побѣдамъ, — гдѣ нашъ вождь!… Россія осиротѣла, — Россія пропала!» Затѣмъ, закрывъ лицо платкомъ, Константинъ Павловичъ предался на нѣсколько минутъ величайшему горю. Всѣ присутствующіе молчали, стоя съ поникшими головами; въ это самое время отецъ мой видя, что никто не рѣшается привѣтствовать новаго государя и не зная ничего объ отреченіи его отъ престола, рѣшился, выступивъ изъ среды другихъ, сказать:
«Ваше Императорское Величество, Россія не пропала… а привѣтствуетъ…» но не успѣлъ онъ докончить свою фразу, какъ великій князь, весь вспыхнувъ, бросился на него и схвативъ его за грудь, съ гнѣвомъ вскрикнулъ:
«Да замолчите ли вы!… Какъ вы осмѣлились выговорить эти слова!!.. кто вамъ далъ право предрѣшать дѣла до васъ не касающіяся?.. вы знаете ли чему вы подвергаетесь?!… Знаете ли, что за это въ Сибирь и въ кандалы сажаютъ?!. извольте идти сейчасъ подъ арестъ и отдайте вашу шпагу....»
Изумленный, не зная что и подумать, молча отдалъ отецъ мой свою шпагу гр. Курутѣ, тутъ же бывшему, и удалился во флигель дворца, въ комнаты занимаемыя этимъ генераломъ… Полчаса спустя вошли туда вмѣстѣ съ Курутой и прочіе присутствовавшіе при этой сценѣ — и стали упрекать отца моего за его выходку. «Что тебѣ вздумалось — говорили они ему — подавать голосъ въ такую минуту? ты вотъ ушелъ, а послушалъ бы что намъ-то досталось? — Насъ в. к. упрекалъ въ совершенномъ безчувствіи: «У васъ и сердца нѣтъ» говорилъ намъ великій князь: «вся ваша ко мнѣ преданность одна маска! вы бы желали меня видѣть на престолѣ только изъ личныхъ видовъ, все ваше мнимое усердіе — одинъ разсчетъ, вы только служите изъ-за крестишекъ и ленточекъ» и тому подобное.... Курута также присоединилъ свою нотацію, и пискливымъ голоскомъ своимъ сказалъ:
— «Монъ серъ, я не понимаю, какъ вы не знаете до сихъ поръ великаго князя, а еще такъ долго при немъ находитесь.... Вамъ извѣстно, что его высочество не любитъ, когда его перебиваютъ; цто зе это за выходка такая въ самомъ дѣлѣ?»
— Наш ангел отлетел, я потерял в нем друга, благодетеля, а Россия отца своего… — и т. п.
Наконец, увлекаясь постепенно, цесаревич прибавил:
— Кто нас поведет теперь к победам, — где наш вождь!.. Россия осиротела, — Россия пропала!
Затем, закрыв лицо платком, Константин Павлович предался на несколько минут величайшему горю. Все присутствующие молчали, стоя с поникшими головами; в это самое время отец мой, видя, что никто не решается приветствовать нового государя и не зная ничего об отречении его от престола, решился, выступив из среды других, сказать:
— Ваше императорское величество, Россия не пропала… а приветствует… — но не успел он докончить свою фразу, как великий князь, весь вспыхнув, бросился на него и, схватив его за грудь, с гневом вскрикнул:
— Да замолчите ли вы?!. Как вы осмелились выговорить эти слова?!! Кто вам дал право предрешать дела, до вас не касающиеся?.. Вы знаете ли, чему вы подвергаетесь?!. Знаете ли, что за это в Сибирь и в кандалы сажают?!. извольте идти сейчас под арест и отдайте вашу шпагу…
Изумленный, не зная что и подумать, молча отдал отец мой свою шпагу гр. Куруте, тут же бывшему, и удалился во флигель дворца, в комнаты занимаемые этим генералом… Полчаса спустя вошли туда вместе с Курутой и прочие присутствовавшие при этой сцене и стали упрекать отца моего за его выходку. «Что тебе вздумалось, — говорили они ему, — подавать голос в такую минуту? Ты вот ушел, а послушал бы что нам-то досталось? Нас в. к. упрекал в совершенном безчувствии: „У вас и сердца нет, — говорил нам великий князь. — Вся ваша ко мне преданность одна маска! Вы бы желали меня видеть на престоле только из личных видов, все ваше мнимое усердие — один расчет, вы только служите из-за крестишек и ленточек“ — и тому подобное… Курута также присоединил свою нотацию и пискливым голоском своим сказал:
— Мон сер, я не понимаю, как вы не знаете до сих пор великого князя, а еще так долго при нем находитесь… Вам известно, что его высочество не любит, когда его перебивают; цто зе это за выходка такая в самом деле?
