минутами. Мнѣ дома было такъ хорошо, что я очень рѣдко выѣзжалъ, а, сидя дома, такъ усердно работалъ, что въ короткое время большая часть оперы была готова. Осмотрѣвшись, однакоже, я нашелъ, что общей связи между частями новой моей оперы не было. Чтобы помочь этому, я пригласилъ къ себѣ на обѣдъ Нестора и Мишу Гедеонова, съ которымъ, равно какъ съ братомъ его Степаномъ Александровичемъ, я не только помирился, но и очень сблизился. Сверхъ того, былъ у меня на обѣдѣ и Владислалевъ, бывшій въ то время дежурнымъ штабъ-офицеромъ корпуса жандармовъ. Онъ любилъ искусства, живопись, и занялъ у него по случаю обѣда серебро и столовое бѣлье. По причинѣ отъѣзда Ширкова въ Украйну, Кукольникъ и Гедеоновъ взялись помогать въ трудномъ дѣлѣ свести цѣлое изъ разнородныхъ, отдѣльныхъ частей моей оперы. Кукольникъ написалъ стихи[1] для финала оперы и сцену Ратмира 3-го дѣйствія: И жаръ и зной. Гедеоновъ написалъ маленькій дуэтъ, слѣдующій за балладою Финна между Финномъ и Русланомъ: Благодарю тебя, мой дивный покровитель, речитативъ Финна въ 3-мъ актѣ: Витязи, коварная Наина и ихъ молитву въ 4 голоса, которою оканчивается третье дѣйствіе. И я самъ написалъ сцену Фарлафа съ Наиной и рондо Фарлафа, а также начало финала 3-го дѣйствія. Такимъ образомъ, стихи для либретто, кромѣ взятыхъ изъ поэмы Пушкина, писали Ма̀ркевичъ, В. Ѳ. Ширковъ, Кукольникъ, Миша Гедеонов и я.
Великим постомъ, въ самомъ началѣ весны 1842 г., приѣхала матушка съ младшей сестрою Ольгою, съ тѣмъ, чтобы провести годъ въ Петербургѣ, для окончанія воспитанія сестры Ольги, которой было лѣтъ 16 или 17. Вскорѣ по приѣздѣ мы переѣхали въ домъ Давыдова на Гороховой улицѣ. Матушка съ сестрами и племянникомъ заняла бельэтажъ, а мнѣ нашлись двѣ комнаты на дворѣ съ кухнею.
Въ короткое время опера было доведена до того, что нельзя было дописывать немногаго, оставшагося безъ сценическихъ соображений и содѣйствія декоратора и балетмейстера. Итакъ (въ
- ↑ «Английскіе (?) Я написалъ ихъ съ тѣмъ, чтобы по возвращеніи Ширкова они были замѣнены стихами, со смысломъ, но этого не послѣдовало и теперь гуляютъ английскіе». Примѣчаніе Кукольника.
