Надо мною во всей славе сию церемонию. Я не расположенъ былъ замечать и видеть повествуемую мною акцию, но меня удостоверяли объ ней после все самовидцы единословнымъ сказаниемъ. Наконецъ гневъ утолился, разъяренный иерархъ утрудился, настала тишина, открыта моя вина. Какая вина? Вина та, что предъ кафедрою не быо орлеца*). Тогда архимандритъ, посмотревъ на архиерея учительски, далъ ему знать, сделавъ изъ себя полную мину, о доброте сего происшествия, – не знаю только, для меня ли онъ сделалъ сей видъ неудовольствия, или для архиерей, или для своихъ ногъ, по которымъ ему досталось моими. Архиерей селъ уже на кафедре; – разумеется, что орллецъ былъ уже у него подъ ногами; – я началъ ему сгоряча драть благодарственныя по причащении молитвы, которыхъ ни онъ, ни я отъ жару не понимали. Онъ однакожъ елъ, сидя, мягкую просфору и запивалъ краснымъ кагорскимъ виномъ, а я читалъ въ молитвахъ, чтобы «благодарение его преосвященства было ему въ радость, здравие и веселие; въ страшное же и второе пришествие сподобенъ онъ былъ стати одесную». Пришелъ я въ мою горницу, пустился въ глубокое малодушие. Предался самой горькой печали, не меньше отъ побоевъ, какъ и отъ стыда, не разсуждая, что сей стыдъ разделялъ со мною самъ архиерей. Пораженный скорбию въ душе и теле, селъ я на стулъ и просиделъ безчувствительно до самаго вечера, положа голову на столъ. Казалось мне, что я не спалъ и виделъ, какъ архиерей въ алтаре, инымъ бороды рветъ, иныхъ свечами подпаливаетъ, а ко мне бросается таскать. Предъ вечеромъ я образумился и узналъ, что все это мне мечталось въ жару. Мне сказали; что я, сидя на стуле, спалъ и бредилъ. Ночь мне была такова-же, какъ и день; а въ наступившее утро архиерей посетилъ меня самъ: онъ не спрашивалъ, чемъ я боленъ, а только осмотрелъ пульсъ и языкъ, и вышедши изъ моего покоя, возвратилъ ко мне служителя своего съ уверениемъ, что «его преосвященство гнева на меня не имеетъ». Я обрадовался крепко сему благоволению. Какое различное действие радостнаго духа съ печальнымъ! Я вдругъ сделался здоровъ или,
- ) Орлецъ, на которомъ становятся вместо подстилки. Онъ круглой фигуры на подобие блина. Въ диаметре вершковъ около 12-ти, съ вышитымъ изображениемъ орла. Г. Д.
