нами. Дѣятельность его, главным образомъ, проявилаь послѣ перевода Брестскаго корпуса въ Москву и, когда я буду говорить объ этомъ времени, я болѣе подробно скажу объ немъ и о его въ высшей степени полезной дѣятельности.
Ѳедоръ Филипповичъ прибылъ въ Брестъ въ самомъ началѣ годовыхъ экзаменовъ, которые, какъ и всегда, оканчивались въ началѣ мая. Намъ оставалось нѣсколько только дней до выступленія въ лагерь, какъ вдругъ прибылъ флеьдъегерь и привезъ Высочайшее повелѣнше приготовить въ теченіе мѣсяца корпусъ къ переѣзду въ Москву. Разсказывали, что фельдъегерь прибылъ къ директору корпуса въ одиннадцать часовъ вечера и произвелъ въ его домн тревогу полную. На другой день всѣ офицеры и учителя были въ сборѣ, суетились, тольковали, нѣкоторые радовались, другіе, обжившіеся уже въ Брестѣ, не совсѣмъ охотно хотѣли ѣхать въ Москву; хотя большинству изъ насъ, съ переѣздомъ въ Москву, приходилось слишкомъ далеко отъѣзжать отъ родныхъ, но, лишь только мы узнали эту новость, — восторгамъ нашимъ не было предѣловъ; увидѣть Москву, о которой мы знали только по наслышкѣ, увидѣть старую столицу, гдѣ совершались самыя видныя событія и гдн хранились древніе памятники — представлялось для насъ заманчивымъ и было отъ чего приходить въ восторгъ.
10 іюня 1854 года, въ 9 часовъ утра на плацу передъ зданіемъ корпуса выстроилась 1-я мушкетерская рота, въ которой я въ то время состоялъ. На всѣхъ лицахъ было въ одно и то же время и востороженное выраженіе, и какая-то печаль. Сначала о. Горизонтовъ, затѣмъ ксендзъ Козьмянъ отслужили напутственные молебны, сказали намъ нѣсколько поучительныхъ словъ, какъ мы должны вести себя въ дорогѣ; затѣмъ ротный командиръ первый сказалъ: «прощай, корпусъ», и мы со слезами на глазахъ, почти рыдая, всѣ начали кричать: «прощай, прощай, дорогой нашъ корпусъ, увидимъ ли мы больше тебя!..» Но послышалась команда: «Справа по отдѣленіямъ шагомъ маршъ!» — и рота бодро зашагала. Спустя часъ мы были уже за городомъ. Тутъ насъ ожидали еврейскія балголы, запряженныя четверкой. Еще разъ по командн ротнаго командира: «шапки дололй!» мы со слезами простились съ нашимъ корпусомъ, сѣли по 10 человѣкъ въ каждую балаголу и двинулись въ путь по Московскому шоссе. Путешествіе это оставило въ насъ самыя живыя и пріятныя воспоминанія. Оно продолжалось больше мѣсяца. Шесть дней въ недѣлѣ мы ѣхали безостановочно, съ привалами для завтрака, обнда и ночлега, въ субботу же, по случаю шабаша, такъ какъ всѣ возницы были евреи, мы дневали. Въ пути кормли насъ прекрасно, ночлеги устраивали или на открытомъ воздухѣ, если было тепло и сухо, или въ сараяхъ, въ дождливое время. Передвиженіе корпуса стоило и большихъ денегъ, и большихъ хлопотъ. Случалось,
