слонялись по конвойному бивуаку, любуясь на вооруженіе и форму казаковъ и пѣхотинцевъ; у маркитантовъ подъ навѣсами шла обычная бойкая торговля; — словомъ, всѣ были убѣждены, что мы еще три-четыре дня спокойно простоимъ въ Тырновѣ и затѣмъ двинемся за Балканы. Пораженіе Шильдеръ-Шульднера приписывалось не болѣе, какъ случайности, которая впрочемъ отнюдь не можетъ задержать насъ въ придунайской Болгаріи, или повліять какимъ бы то ни было неблагопріятнымъ образомъ на общій ходъ нашихъ военныхъ операцій. Въ пораженіи Османа-паши и въ занятіи нами Плевны почти никто не сомнѣвался, и этотъ исходъ почитался только вопросомъ времени и притомъ самаго скораго. Почти никто не зналъ, какого рода телеграмма получена отъ барона Криденера и потому мало кто обратилъ вниманіе на физіономіи офицеровъ строеваго отдѣла и нѣкоторыхъ изъ приближеннѣйшихъ лицъ главной квартиры, вдругъ принявшія серьезно озабоченное выраженіе. Первая вѣсть «о второй Плевнѣ» была занесена на наши бивуаки тырновскими болгарами, которымъ сначала никто, конечно, не повѣрилъ; но болгары настойчиво продолжали увѣрять, что ихъ свѣдѣнія несомнѣнны и что подъ Плевной у насъ не ладно. Когда въ четвертомъ часу дня главная квартира слѣдовала по улицамъ къ городскому выѣзду, все болгарское населеніе уже знало о плевненской катастрофѣ. Прискорбно было глядѣть на вытянувшіяся и поблѣднѣвшія лица этихъ людей, провожавшихъ насъ такими смятенными взглядами. — «И такъ, вы покидаете насъ?» — тревожно допытывали офицеровъ нѣкоторые изъ горожанъ, говорившихъ по русски. И напрасно иные изъ насъ старались увѣрять ихъ, что все это вздоръ, что ничего такого не случилось, что если часть главной квартиры и выступаетъ изъ Тырнова, то лишь за тѣмъ, чтобы отвезти въ Бѣлу трофеи, добытые нашими войсками у турокъ, — болгары на всѣ эти увѣренія только вздыхали да грустно покачивали головами. Впрочемъ, обуявшая тырновскихъ гражданъ тревога вполнѣ понятна: впечатлѣніе турецкой кары, постигшей Ловчу 15-го іюля, вслѣдъ за нашимъ отступленіемъ отъ этого послѣдняго города, было еще слишкомъ свѣжо, такъ какъ ловчинскіе бѣглецы, свидѣтели сценъ ужасающей рѣзни, наполняли Тырновъ.
