канонада уже прекратилась. Турки цѣлыми роями покрывали и долъ и вершины, а противъ нихъ со всѣхъ сторонъ на сосѣднихъ вершинахъ тихо и стройно стояли наши, опустивъ ружья «къ ногѣ».
Великій Князь подъѣхалъ къ Виду, который излучисто протекаетъ внизу, омывая страшную крутизну, на вершинѣ которой въ этотъ моментъ присутствовалъ Главнокомандующій. Съ этого пункта все поле сраженія было какъ на ладони. Многіе взялись за бинокли, съ помощію которыхъ можно было видѣть раскиданные по обширной равнинѣ печальные слѣды только что оконченнаго боя: тѣла, подбитые ящики, опрокинутые фургоны…
Съ надвидской крутизны можно было спуститься только пѣшкомъ, да и то съ трудомъ не малымъ. Всѣ спѣшились, и вслѣдъ за Великимъ Княземъ, ведя въ поводу лошадей, гуськомъ, по одиночкѣ стали сходить внизъ по обрыву, который на дѣлѣ оказался еще круче, чѣмъ на глазъ, такъ что идти можно было только на каблукахъ, а не всею ступнею, лошади же, скользя вытянутыми передними ногами, просто съѣзжали на крупахъ. Этотъ спускъ отнялъ около часа времени. Главнокомандующій, спустившійся во главѣ сопровождавшихъ его лицъ и конвоя, опять сѣлъ на лошадь, дважды пересѣкъ въ бродъ излучину рѣки и, выбравшись наконецъ на открытую плоскость, помчался къ войскамъ гренадерскаго корпуса. За Великимъ Княземъ развивалось его бѣлое знамя, по которому могли направляться замедлившіе на спускѣ. Вскорѣ все поле покрылось толпою отдѣльныхъ всадниковъ свиты, мчавшихся въ полный карьеръ къ каменному мосту, который виднѣлся верстахъ въ двухъ впереди, легко перекинутый черезъ Видъ на девяти высокихъ каменныхъ устояхъ[1].
Тамъ уже шумѣло въ воздухѣ несмолкаемое «ура» гренадерскихъ полковъ, завидѣвшихъ приближеніе Главнокомандующаго, и въ это же время полковые оркестры стройно играли народный гимнъ. Великій Князь осадилъ коня предъ фронтомъ Своихъ сибирцевъ[2], поздравилъ войска съ блестящею
