— 307 —
дался глухой звонъ колокола и фатальный барабанный бой вечерней зари. Гордые римскіе духи исчезли, и я снова очутился въ христіанско-австрійской современности.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.
На площади Ьа Вга, какъ только стемнѣетъ изящный свѣтъ Вероны прогуливается или спдить на маленькихъ стульчикахъ предъ кофейнями и глотаетъ шербетъ, вечернюю прохладу п музыку. Тутъ сидится такъ хорошо, мечтающее сердце убаюкиваетъ себя сладостными звуками и само звучитъ въ отвѣтъ на нихъ. По временамъ, когда загремятъ трубы, оно закачается, точно опьянѣвшее, и вторить этимъ звукамъ, какъ полный оркестръ. А загЬмъ душа снова ярко освѣщена веселымъ солнцемъ, цвѣточныя чувства п воспоминанія съ черными глубокими глазами пышно распускаются, а надъ ними гордо, и медленно, и вѣчно проходятъ мысли, точно цѣпи облаковъ.
Я гулялъ еще долго послѣ полуночи по улицамъ Вероны, которыя постепенно пустѣли и какъ-то странно звучали. Въ полусвѣтѣ луны едва высились зданія и статуи и блѣдно и болѣзненно смотрѣли на меня мраморныя лица. Я по-спѣшилъ пройти мимо гробницъ Скалигеровъ, потому что мнѣ казалось, будто Сап Огапсіе съ тою вѣясливостью, которую онъ всегда оказывалъ поэтамъ, собирается слѣзть со своего коня и сдѣлаться моимъ нроводникомъ. «Сиди, сиди,—крикнулъ я ему:—мнѣ не нужно тебя, мое сердце лучшій чичероне и разсказываетъ мнѣ всѣ исторіи, проис-ходившія въ этихъ домахъ, и разсказываетъ во всей подробности, называя даже имена и числа годовъ и мѣ-сяцевъ».
Въ ту минуту, какъ я подошелъ къ римскимъ тріумфаль-нымъ аркамъ, оттуда выскользнулъ черный монахъ, и вда-лекѣ раздалось нѣмецкое ворчливое: «кто идетъ?» «Другъ»— провизжалъ чей-то веселый дискантъ.
Но какой женщинѣ принадлежалъ голосъ, проникіиій съ такой зловѣщей сладостью мнѣ въ душу въ то время, когда я всходилъ на лѣстницу Аммацати? То было пѣніе, какъ бы выходившее изъ груди умирающей ласточки, пѣніе смертельно нѣжное, какъ бы взывающее о помощи, находя отзвукъ въ каменныхъ домахъ. На этомъ самомъ мѣстѣ Антоніо дёлла-Скала убилъ своего брата, Бартоломео, какъ разъ въ то время, какъ Бартоломео шелъ къ своей возлюбленной. Мое сердце сказало мнѣ, что она все еще си-
18*