— 333 —
друга со своими глупыми слезами въ одномъ и томъ же уголкѣ земли. Большое было бы несчастіе, если бы вы жили двумя-тремя столѣтіями раньше, какъ это случаюсь съ моимъ другомъ Мигуэлемъ Сервантесомъ Сааведра, или родились бы столѣтіемъ позже, какъ это было съ другимъ близкимъ другомъ моимъ, котораго имени я даже не знаю, именно потому, что онъ получить его только при своемъ рожденіи въ 1900 году!.. Разскажите мнѣ, однако, какъ вы жили съ тѣхъ поръ, какъ мы не видѣлись?
— Я занимался своимъ обыкновеннымъ дѣломъ, миледи: все катилъ и катилъ большой камень, и чуть я его дока-тывалъ до половины горы, онъ вдругъ снова катился внизъ, и я опять долженъ былъ подталкивать и подталкивать его вверхъ. И эта работа будетъ продолжаться до тѣхъ поръ, пока я самъ улягусь подъ болыпимъ камнемъ, и госиодинъ каменщикъ напишетъ на немъ большими, буквами: здѣсь покоится въ Бозѣ...
—. Бога ради, докторъ, перестаньте, не будьте меланхоличны; смѣйтесь, или я...
— Нѣтъ, не щекочите; я лучше самъ буду смѣяться.
— Ну, «вотъ и прекрасно. Вы еще мнѣ нравитесь точно такъ же, какъ и въ Рамсгетѣ, гдѣ мы въ первый разъ сблизились...—и наконецъ, еще больше, чѣмъ сблизились.
— Да я буду веселъ. Это хорошо, что мы снова свидѣ-лись, и великій нѣмецкій... снова доставить себѣ удоволь-ствіе рисковать у васъ своею жизнью.
Глаза миледи засмѣялись, какъ солнечный свѣтъ послѣ легкаго дождя. Ея хорошее настроеніе снова заблестѣло, когда вошелъ Джонъ, и съ самымъ тупымъ лакейскимъ па-ѳосомъ доложилъ о приходѣ его превосходительства, маркиза Христофора ди-Гумиелино.
— Милости просимъ. Вы, докторъ, сейчасъ познакомитесь съ однимъ изъ перовъ нашего сумасшедшаго царства. Не смущайтесь его наружностью, особенно его носомъ. Этотъ человѣкъ обладаетъ превосходными свойствами, напр., болыпимъ количествомъ денегъ, здравымъ разсудкомъ, жаждой воспринимать всѣ глупости нашего времени. При этомъ онъ влюбленъ въ мою зеленоглазую подругу, Юлію Макс-фшьдъ, и называетъ ее своею Юліей, а себя—ея Ромео, и декламируетъ, и вадыхаетъ... А лордъ Максфильдъ, кузенъ, которому Юлія довѣрена ея мужемъ—неусыпный аргусъ...
Я уже хотѣлъ замѣтить, что Аргусъ сторожилъ корову,
когда дверь широко раскрылась, и къ моему величайшему