I
— 435 —
хоть, й отъ чтенія всяческихъ удивительныхъ книгъ у меня помутилась голова, какъ у бѣднаго ла-манчскаго рыцаря, и Жанъ-Жакъ Руссо былъ моимъ Амадисомъ Гальскимъ, а Мирабо —моимъ Роландомъ или Аграмантомъ, и я слишкомъ ужъ вчитался въ геройскіе подвиги французскихъ па ладиновъ и Круглаго Стола Національнаго Конвента. Правда, мое безуміе и тЬ ійёев 6хе8, которыя я почерннулъ изъ этихъ книгъ, иного рода, чѣмъ безуміе и иіёев йхез донъ-Кихота: онъ стремился возстановить погибающее рыцарство, я же, напротивъ, хочу вполнѣ уничтожить все, чтб еще уцѣлѣло отъ того времени, и, слѣдовательно, мы дѣйствуемъ съ совершенно различными цѣлями. Мой коллега принимаютъ вѣтряиыя мельцицы за великановъ, я же, напротивъ, усматриваю въ ныщЬшнихъ великанахъ только хвастливый рѣтряныя мельницы; ему кожаные мѣха для вина представлялись могущественными волшебниками, для меня же наши теперешніе волшебники — только кожаные мѣха для вина; онъ видѣлъ въ нищенскихъ корчмахъ зкмки, въ погонщи-кахъ ословъ — рыцарей, въ конюшенныхъ дѣвкахъ—знат-&хъ дамъ, я же смотрю на наши зкмки, какъ на корчмы, гдѣ собирается всякая дрянь, на нашихъ кавалеровъ—какъ на погонщиковъ ословъ, на нашихъ знатныхъ дамъ—какъ на обыкновенныхъ конюшенныхъ дѣвокъ; какъ онъ принимаютъ кукольную комедію за пьесу изъ государственной жизни, такъ зъ моихъ глазахъ наши представленія изъ государственной жизни ничто иное, какъ кукольная комедія — но точно такъ же храбро, какъ храбрый ла-манчецъ, я колочу по деревянной трупиѣ. Ахъ, отъ этого геройскаго подвига мнѣ часто приходится плохо такъ же, какъ ему, и точно такъ же, какъ онъ, много страданій выношу я ради чести дамы моего сердца. Отрекись я отъ нея изъ пустого страха или или ностыддаго корыстолюбія, отлично бы жилось мнѣ въ этомъ существующему разумномъ мірѣ, и я повелъ бы къ алтарю какую-нибудь красавицу Мариторну, и нринялъ бы благословеніе отъ зажиточныхъ волшебниковъ, и пировалъ бы съ благородными погонщиками ословъ. и производилъ бы на свѣть безопасныя новеллы и другихъ малютокъ-ра-бовъ! Но вмѣсто этого мнѣ, украшенному тремя цвѣтами моей дамы, приходится постоянно драться на поединкахъ, и пробиваться съ оружіемъ сквозь несказанныя бѣдствія, и ніі одной побѣды не одерживаю я безъ того, чтобы она стоила мнѣ нѣсколышхъ капель крови моего сердца. День, и ночь я въ тревогѣ, ибо эти враги такъ коварны, что многіе изъ
28*