— 280 -
II.
Парижъ, 18-го іюля 1842.
Въ Китаѣ даже кучера вѣжливы. Когда въ узкой улицѣ экипажи ихъ сталкиваются и цѣпляются другъ за друга колесами и дышлами, они отнюдь не начинаютъ ругаться и проклинать, какъ наши кучера, но спокойно слѣзаютъ съ козелъ, дѣлаютъ безчислеяное множество поклоновъ и при-оѣданій, говорятъ другъ другу различные комплименты, за-тѣмъ принимаются общими силами приводить въ порядокъ свои экипажи и по окончаніи этой работы еще разъ начинаютъ кланяться и присѣдать, прощаются другь съ другомъ и разъѣзжаются. Но брать съ нихъ примѣръ слѣдо-вало бы не только нашимъ кучерамъ, но и нашимъ уче-нымъ. Когда эти господа приходятъ между собою въ столк-новеніе, они дѣлаютъ другъ другу весьма мало комплимен-товъ и отнюдь не стараются взаимною помощью разъяснить свои недоразумѣнія, а напротивъ того, въ этихъ, случаяхъ бранятся и проклинаютъ, какъ извозчики запада. И это жалкое зрѣлище представляютъ намъ большею частью богословы и философы, хотя для первыхъ главнѣе всего догмате смиренія и милосердія, а вторые должны были бы выучиться въ школѣ разума Терпѣнію и снисхожденію. Война между университетомъ и ультрамонтанами обогатила уже ны-нѣшнюю весну флорою грубостей и пасквилей, которые не могли пышнѣе расцвѣсти даже на нѣмецкихъ унавоженныхъ грядахъ. Все это растетъ, распускается, цвѣтетъ съ неслы-ханнымъ великолѣпіемъ. У насъ нѣтъ ни охоты, ни при-званія ботанизировать здѣсь. Запахъ многихъ ядовитыхъ цвѣтовъ, пожалуй, одурманилъ бы насъ и помѣшалъ бы обсудить съ холоднымъ безпристрастіемъ достоинство обѣихъ этихъ партій и политическое значеніе этой борьбы. За такую одѣнку примемся мы тогда, когда запахъ страстей немного испарится. Покамѣстъ мы можемъ сказать уже, что обѣ стороны правы, и дѣйствующія лица побуждаемы самою роковою необходимостью. Большая часть католиковъ осуждаете, правда, мудро и умѣренно несвоевременное возстаніѳ членовъ своей партіи, но эти послѣдніе повинуются велѣнію своей еовѣсти, своему высочайшему закону, сотреііе іпЪгаге; они исполняюте свой долгъ и поэтому заслуживаюсь наше уваженіе. Мы ихъ не знаемъ, у насъ нѣтъ никакихъ осно-ваній для сужденія о ихъ личности, и мы не имЬемъ права
сомнѣваться въ ихъ честности...