— 213 — !
чсства Спонтини въ оиерѣ, эта послѣдняя ежедневно должна тѳрпѣть ѣсе болѣе и болѣе вреда вслѣдствіе естественна™ пристрастія великаго кавалера къ своимъ собственнымъ вѳликимъ произведеніямъ и къ нроизведеніямъ родствен-ныхъ или дружескихъ геніевъ, и вслѣдствіе его столь же естественнаго отвращенія къ музыкѣ такихъ композиторовъ, духъ которыхъ не соотвѣтствуетъ его духу, или не благо-говѣетъ передъ нимъ, или даже—ЬоггіЬіІе сіісіи!—соревнуетъ съ его духомъ.
Я слишкомъ большой профанъ въ области музыки, чтобы смѣть высказать мое собственное мнѣніе о достоинствахъ спонтиніевскихъ произведеній, и все, чтб я здѣсь говорю, только чужіе голоса, которые особенно слышны въ шумѣ вседневныхъ разговоровъ.
€ Спонтини величайшій изъ всѣхъ живущихъ композиторовъ. Онъ Микель-Анджело музыки, онъ проложилъ въ му-зыкѣ новые пути. Онъ исполнилъ то, чтб Глюкъ только предчувствовалъ. Онъ великій человѣкъ, онъ геній, онъ богъ!» Такъ говорить спонтиніевская партер, и эхо безмѣр-ныхъ похвалъ разносится въ стѣнахъ дворцовъ, ибо вамъ надо знать, что именно аристократы особенно приходится по вкусу спонтиніевская музыка, и она выказываетъ автору ея самые отмѣнные знаки своего благоволенія. На этихъ благородныхъ покровителей опирается настоящая спонти-ніевская партія, которая естественно состоитъ изъ множества людей, слѣпо преклоняющихся передъ знатнымъ и легитимно авторитетнымъ вкусомъ, изъ множества энту-зіастовъ по части иностраннаго, изъ нѣсколькихъ композиторовъ, которые охотно бы поставили свои нроизведенія на сцену, и, наконецъ, изъ горсти истинныхъ почитателей.
Изъ кого состоитъ противная партія, отгадать легко. Мно-гіе не терпятъ добраго кавалера, между прочимъ, и за то, что онъ италыінецъ. Другіе потому, что завидуютъ ему. Другіѳ опять потому, что его музыка не нѣмецкая. Но, наконець, большая часть видптъ въ его музыкѣ лишь громъ трубъ и литавръ, звенящую напыщенность и надутую неестественность. Къ этому же присоединилось нѳудовольствіе многихъ..................
Теперь, мой милый, вы можете себѣ объяснить шумъ, наполнившій этимъ лѣтомъ весь Берлинъ, когда на нашей сценѣ впервые появилась спонтиніевская «Олимпія». Не пришлось ли вамъ слышать музыку этой оперы въ Гаммѣ?
Въ литаврахъ и тромбонахъ недостатка не было, такъ что