пятые—другихъ лицъ. Руку опытнаго дипломата въ этихъ статьяхъ нельзя не узнать. По слухамъ, Шлейермахеръ работаетъ надъ возраженіемъ, и мощному оратору будетъ легко разбить своихъ противниковъ. Что богословскій фа-культетъ обязанъ отвѣтить на подобный нападки, это само собою понятно, и вся публика напряженно ожидаетъ этого крупнаго отвѣта.
Здѣсь съ большимъ напряженіемъ ждутъ двухъ дополни-тельныхъ томовъ къ «Энциклопедическому Словарю» Брокгауза, по той очень естественной причинѣ, что эти два тома, согласно оглавленію содержанія въ объявленіи, будутъ содержать біографіи множества публичныхъ дѣятелей, которые, живя частью въ Берлинѣ, частью за границей, составляютъ обычный предмета здѣшнихъ толковъ. Какъ разъ теперь я получилъ первый выпускъ, отъ А до Болт (вышелъ 1 марта 1822 года), и съ жадностью читаю статьи: Альбрехта (тайный совѣтнпкъ), Алопеусъ, Альтенштейнъ, Ансильонъ, принцъ Августа (Прусскій) п т. д. Среди именъ, могущихъ заинтересовать тамошнихъ нашихъ друзей, назову: Аккума, Арндта, Бегассе, Бенценберга и Беньо, славнаго француза, который, вопреки своему, возбуждающему ненависть положенію, даль жителямъ великаго герцогства Бергъ столько прекрасныхъ доказательствъ благороднаго характера, и теперь во Франціи такъ энергически воюета за правду и справедливость.
Мѣры, направленный противъ издательства Брокгауза, все еще въ силѣ. Брокгаузъ былъ здѣсь прошлымъ лѣтомъ и старался уладить свой разладь съ наш имъ правитель-ствомъ. Его старанія оказались безплодными. Брокгаузъ пріятная личность. Его внѣшняя представительность, его проницательная серьезность и его твердое прямодушіе за-ставляютъ признать въ немъ человѣка, смотрящаго на науку и на борьбу мнѣній не глазами обыкновеннаго книготорговца.
Греческія событія здѣсь, какъ и вездѣ, старательно обсуждены, и греческій пыль значительно потухъ. Молодежь восторженнѣе всѣхъ относилась къ Элладѣ; старые, болѣе разсудительные люди покачивали сѣдыми головами. Особенно сильно горѣли и пылали филологи. Грекамъ должно было много помочь то обстоятельство, что наши Тиртеи столь поэтично напоминалн имъ про Марафонъ, Саламинъ и Іілатею. Нашъ профессоръ Цейне, который, по замѣчаг нію оптика Амуэля, не только носятъ очки, но также умѣеп
и судить о ихъ достоинствѣ, выказалъ въ этомъ особенную