— 420 —
Какъ герои Гомера обмѣнивались на полѣ битвы воору-женіемъ, такъ современные народы обмѣнялись тамъ кожею: французы натянули на себя нашу медвѣжью, мы—ихъ обезьянью. И вотъ первые двигаются медленно и увѣсисто, а мы живо карабкаемся на деревья. Первые бранятъ насъ волтерьянцами; не безпокойтесь, мы только въ вашей кожѣ, сердце у насъ все то же медвѣжье.
Чего только не переживаешь въ наше время всяческнхъ чудесъ! Даже Бурбоны дѣлаются завоевателями.
Парижскій народъ освободилъ міръ и не взялъ за это ни гроша на водку.
Да, Парижъ снова стяжалъ себѣ величайшую славу. Но боги, завидуя величью людей, стараются притѣснить ихъ, унижаютъ—напримѣръ жалкими событіями.
Печать похожа на извѣстное баснословное дерево: если вы поѣдите его плодовъ, то заболѣете, а поѣдите листьевъ — выздоровѣете отъ этой болѣзни, и наоборотъ. То же самое можно сказать о чтеніи легитимистическихъ и республикан-скихъ газетъ во Франціи.
Французскія газеты всѣ имѣютъ совершенно опредѣлен-ный цвѣтъ партіи, онѣ не примутъ ни одной статьи, моторая не занимается интересами данной минуты, такъ-называемыми асЪиаШёз.—Въ Германіи совершенно наоборотъ, и если во мнѣ вызываете иногда улыбку то, что нѣ-мецкія газеты такъ основательно обсуждаюгь множество предметов!», не имѣющихъ ни малѣйшаго отнощенія къ современным^ интересамъ страны, напр., вопросы китайской или индійской культуры, то я все-таки радуюсь этому космополитизму нѣмецкой печати, которая интересуется самыми разнообразными нуждами и потребностями, существующими на землѣ, и такъ гостепріимно даете у себя мѣсто всѣмъ общечеловѣческимъ разсужденіямъі
Лафайетъ. Міръ удивляется, что однажды появился въ немъ честный человѣкъ, и мѣсто остается вакантными
Англичанинъ, ѣздящій всюду по свѣту за ванъ-Амбургомъ,
присутствующій на всѣхъ его иредставленіяхъ, увѣренный,