ніемъ яѣмецкихъ ученыхъ, и во Францію; и здѣсь тоже признаютъ, что всякое знаніе имѣетъ цѣну само по себѣ, что его слѣдуетъ обрабатывать не ради его пользы въ данную минуту, а для того, чтобы оно заняло свое мѣсто въ томъ царствѣ мысли, которое мы завѣіцаемъ нослѣдующимъ поколѣніямъ, какъ свое лучшее наслѣдіе.
Г. Менцель скорѣе энциклопедическая, нежели синтетически научная голова. Но такъ какъ его воля влечетъ его къ научности, то мы находимъ въ его книгѣ удивительное соединеніе его природныхъ способностей съ его предвзя-тымъ стремленіемъ. Поэтому всѣ предметы не вытекаютъ изъ единаго внутренняго принципа, а напротивъ, разбираются каждый въ отдѣльности по остроумному схематизи-рованію, при чемъ, однако, дополняютъ другъ друга такъ, что книга образуетъ одно прекрасное, округленное цѣлое.
Въ этомъ отношеніи книга можетъ быть полезна для массы читателей, для которой этимъ облегчается обзоръ ея еодержанія и которая на каждой страницѣ находить что-нибудь остроумное, глубоко обдуманное и привлекательное, чего ей не приходится относить сначала къ конечному принципу, а чтб само по себѣ уже имѣетъ полную цѣнность. Въ остроуміи, котораго мы въ правѣ искать въ иродуктахъ Менцелевскаго ума, отнюдь нѣтъ недостатка, оно производить тѣмъ болѣе выгодное впечатлѣніе, что не кокетничаетъ съ самимъ собой, а обнаруживается лишь въ интересахъ дѣла—хотя нельзя отрицать и того, что оно часто служить г. Менцелю для прикрытія пробѣловъ его знаиія. Г. Менцель безспорно Одинъ изъ остроумнѣйшихъ писателей Гер-маніи, онъ не можетъ отречься отъ своей натуры, да если бы и захотЬлъ, отбросивъ всякія остроты, читать намъ лек-цію въ чопорномъ тонѣ сухого ученаго, то не устоялъ бы по крайней мѣрѣ передъ остроуміемъ идей, и этотъ родъ остроумія, представляющій собой такое сцѣпленіе идей, какое никогда еще не встрѣчалось ни въ одной человѣческой головѣ, дикіи союзъ между шуткой и мудростью, преобла-даетъ въ сочиненій Менцеля. Еще разъ воздаемъ хвалу остроумію автора, тѣмъ болѣе, что на свѣтѣ много сухихъ людей, которые желали бы совсѣмъ изгнать остроту: ежедневно слышишь, какъ Панталоне возстаетъ противъ остро-умія, этой низшей душевной способности, и какъ добрый гражданпнъ и отецъ семейства требуетъ, чтобы гіолиція запретила его. Пусть остроуміе иринадлеяштъ къ низшимъ
душевнымъ способностямъ — мы все же думаемъ, что оно