— 278 —
Казалось, всѣмъ, чѣмъ насъ любовь чарустъ, Хоть милый образъ небо одарило. Охваченный любовною тоской, Я къ ней иростеръ тогда свои объятья...
(ІІауза).
Не знаю какъ, но въ зеркало взглянувъ, Увидѣлъ я, что самъ я вѣдь тотъ призракъ, Чтб къ тѣни женской простиралъ объятья! Иль сонъ то былъ? Обманъ мечты моей? Маріи взоръ такъ кротокъ былъ, такъ нѣженъ, Такъ полнъ любви, такъ много обѣщалъ! Мы взорами другъ друга проникали, Душа съ душой сливались мы... О, Боже! Раскрылась вдругъ и мрачная загадка Моей судьбы, и стали мнѣ понятны И пѣнье птицъ, и разговоръ цвѣтовъ, 1 И звѣздъ привѣтъ любовный, и зефира Дыханіе, и ропотъ ручейка, И тайное души моей томленье! Какъ дѣти, съ ней мы весело рѣзвились, Она со мной въ саду играла въ прятки, Дарила мнѣ цвѣты и поцѣлуи, За поцѣлуй я дважды цѣловалъ— И, накоиецъ, склонивъ предъ ней колѣни, Спросилъ: «Марія! любишь ты меня?»
(Впадаешь въ задумчивость). Лесли.
Взглянуть бы любопытно на Ратклиффа, Какъ онъ, съ мольбой скрестивши кулаки, И дикій взглядъ смягчивши томной нѣгой, Шепталъ «люблю» тѣмъ голосомъ громовымъ, Что богачей пугаетъ ио дорогамъ.
Ратклиффъ (съ дгікимъ порывомъ). Змѣя! Она взглянула на меня Съ какимъ-то страхомъ, чуть не съ отвращеньемъ, И бросила съ насмѣшливымъ поклонокъ Сухое: «нѣтъ»! О, даже и понынѣ, Какъ хохотъ надо мной, я слышу: иѣтъ! И надо мной, какъ вздохъ, звучитъ: нѣтъ, нѣтъі И съ грохотомъ закрылись двери рая.
Лесли.
Конечно, это было подло, гнусно.