368 - Д. Л. Мордовцев* -
гомъ поѣхали верхами, сказано (т. е. Екатерина П сказала Храповицкому), что когда лифляндцы вмѣстѣ сойдутся, всегда говорятъ по-чухонски. Послѣ того вошелъ Ребиндеръ, и въ томъ признался».
Эта мѣткая характеристика въ устахъ замѣчательной женщины и императрицы могла быть примѣнена въ то время и ко всѣмъ Ребиндерамъ, въ томъ числѣ и къ нашему — къ нижегородскому. Эти люди, охотнѣе говорившіе по-чухонски чѣмъ по-русски, не-знали и не хотѣли внать страны и ея народа, которыми ѵ однако управляли въ качеетвѣ правителей и намѣстниковъ, и не могли любить ни первой, ни послѣдняго.
Тщательно выбритый, завитой и напудренный, Ребиндеръ съ удивленіемъ и какою-то нескрываемою гадливостью смотрѣлъ на стоявшаго передъ нимъ мужика съ умными задумчивыми главами.
— И вы—капитанъ-лейтенантъ подлинно? спрашивалъ онъ съ ядовитою вѣжливостью.
— Подлинно капитанъ-лейтенантъ, былъ отвѣть.
— И вы проходили морское ученіѳ?
— Проходжлъ.
— Въ какомъ заведеніи?
— Въ морскомъ кадетскомъ корпусѣ.
— И экспедицій дѣлали?
— Да—болѣе десяти.
— Что же заставило васъ бросить службу?
— Нежеланіѳ продолжать ее.
— Странно... Можетъ быть, неудовольствія по службѣ?
— Нѣтъ—меня отличало начальство.
— Какъ же вы могли промѣнять лейтенантсвій униформъ на это... на эту сермягу?
— Промѣнялъ...
— Не понимаю!
— Много пришлось бы разсказывать... не стоить...
— Но что жъ вы дѣлали?—гдѣ жили?—что намѣрены дѣлать?
— Я воротился домой... Меня обобрали и обманули... Я посту-пилъ на службу—меня опять безбожно обманули... Я бросилъ службу... сбросилъ съ себя оболочку даже, подъ которою прячется одна ложь—и ушелъ туда, гдѣ нѣтъ лжи...
— Куда же? съ едва скрываемою ироніею спросилъ Ребиндеръ:—гдѣ это вы нашли такую Аркадію?
— За Волгой.
— За Волгой?—вотъ тутъ?
— Нѣтъ, на Иргизѣ.
— На Иргиэѣ?—гдѣ же это?
— За Малыковкой
— Я этой мѣстности не знаю.