- Ивъ прошлаго
687
шкмъ врагожъ всякаго порядка я добрыхъ отношеній, якобы установившихся, благодаря мудрой политикѣ графа, между тувемнымъ населеніемъ и русскими. Интрига, свившая себѣ прочно гнѣвдо, подъ бокомъ самаго намѣстника, быть можетъ, и невамѣтно для него самого, вслѣдствіѳ его полнѣйшаго индифферентизма къ тому, чтб творилось тогда въ царствѣ Польскомъ во имя вод-воренія русской національной политики, возымѣла свое дѣйствіе. Въ Одинъ прекрасный день, предсѣдатель ценаурнаго комитета получилъ чревъ барона Фредерикса, уже воввратившагося иэъ-за границы, приглашеніе прибыть къ графу-намѣстнику для объясненія по дѣламъ службы. Въ назначенный часъ, въ кабинетѣ-салонѣ графа Берга, въ бывшемъ королевскомъ вамкѣ, произошла слѣдующая любопытная сцена. Когда предсѣдатель явился въ кабинетъ, въ немъ, кромѣ графа, находился уже начальникъ жандармскаго округа.
— Вы компрометируете русское правительство, обратился графъ въ вошедшему предсѣдателю. Когда послѣдній сдѣлалъ ивъ своей физіономіи вопросительный внакъ, недоумѣвая въ чемъ дѣло, графъ обратился къ барону Фредериксу со словами:
— Читайте генералъ.
Началось чтеніе жандармскаго доклада, или, вѣрнѣе, критическій ана-лизъ резолюцій ценвурнаго комитета объ изъятыхъ изъ продажи фотогра-фіяхъ, на основаніи—«точныхъ, формальныхъ справокъ». По этому докладу окавалось, что цензурный комитетъ совершилъ непростительную погрѣш-ность, запретивъ продажу фотографическихъ карточекъ, такихъ благонадеж-ныхъ личностей, каковы—г. Леопольдъ Кроненбергъ, баронъ Ровенъ и другіе.
— Помилуйте, прерывалъ чтеніе намѣстникъ, какъ можно запретить портретъ Кроненберга, человѣка преданнаго правительству.
Незадолго передъ тѣмъ Леопольдъ Кроненбергъ, по ходатайству графа Берга, былъ пожалованъ орденомъ Владиміра 3-й степени и возведенъ въ потомственное дворянство. А по окончаніе чтенія, намѣстникъ обратившись уже прямо къ ошеломленному предсѣдателю, воскликнулъ, съ раздражительною ироническою улыбкою:
— Да чтб съ вамикакъ вы рѣшились запретить портретъ барона Ро-зена—ну какой же вредъ можетъ произойти отъ обращѳнія его фиэіогноміи въ публикѣ — вѣдь это пустѣйлгій человѣкъ, самаго ограниченнаго ума не правда-ли баронъ?
— Совершенная правда, ваше сіятельство.
— Позвольте заявить вамъ, ваше сіятельство, рѣшился выговорить председатель, молчавшій до сихъ поръ, что я не могъ предусмотрѣть зачѣмъ вамъ угодно было меня потребовать, а потому не имѣю съ собою фактиче-скихъ данныхъ, для разъясненія ошибочныхъ ваключеній только что прочи-таннаго генераломъ доклада. Увѣренный въ бевпристрастіи вашего сіятель-ства, я прошу разрѣшенія доставить, хотя сегодня вечеромъ факты, послу-жившіе мотивомъ для резолюцій, подвергшихся строгому осужденію, а пока дозволю себѣ утверждать, что цензурный комитетъ и не помышлялъ при-своивать себѣ не подлежащаго ему права — оцѣнки благонамѣренности того или другаго лица, и, что, наконецъ, никто не мѣшаетъ г.г. Кроненбергу и барону Розену сниматься въ какихъ угодно позахъ, но изъятію подверглись только портреты, распространено которыхъ, очевидно, обусловливается спе-ціальною, неблагопріятною для правительства цѣлью.
Графъ Бергъ согласился иа передокладъ дѣла. Но не смотря на то, что