Народнаго еврейскаго языка, по существу, нѣтъ: древнееврейскій сталъ богослужебнымъ, мертвымъ языкомъ, гораздо болѣе отдаленнымъ отъ живой рѣчи, чѣмъ, напримѣръ, латинскій языкъ католической церкви отъ итальянскаго, не говоря уже о языкѣ церковно-славянскомъ при сравненіи его съ русскимъ или малороссійскимъ. Древне-еврейскій языкъ совершенно непонятенъ огромному большинству евреевъ; жаргонъ, на которомъ говорятъ почти всѣ евреи, живущіе въ Россіи, непонятенъ французскимъ, итальянскимъ, алжирскимъ евреямъ и, хотя въ своей основѣ, представляетъ собою ничто иное, какъ средневѣковое нѣмецкое нарѣчіе съ разными добавленіями и искаженіями, онъ непонятенъ даже многимъ нѣмецкимъ евреямъ. Попытки, пока довольно удачныя, къ возрожденію и развитію еврейскаго жаргона, дѣлаемыя въ Америкѣ, въ концѣ концовъ окажутся, вѣроятно, тщетными или по крайней мѣрѣ, не оправдаютъ въ полной мѣрѣ надеждъ еврейскихъ націоналистовъ; это движеніе поддерживается почти исключительно тѣмъ фактомъ, что еврейская иммиграція въ Америку идетъ изъ Россіи. Но и въ самой Россіи уже и теперь встрѣчается довольно значительное количество образованныхъ евреевъ, которые не умѣютъ говорить на жаргонѣ, а есть и такіе, которые почти совсѣмъ его не понимаютъ; кромѣ того, жаргонъ польскихъ евреевъ отличается замѣтно отъ того, на которомъ говоритъ одесскій еврей, а отъ нихъ отличается жаргонъ еврея, родившагося въ центральной Россіи. Съ научной, филологической точки зрѣнія, жаргонъ не есть языкъ, а только искаженное нарѣчіе, и притомъ не семитическое нарѣчіе, а индогерманское съ самыми иногда неожиданными примѣсями и болѣе или менѣе фантастическими измѣненіями.
Такимъ образомъ, эмансипированному іудейству придется поневолѣ прибѣгнуть къ искусственнымъ средствамъ, чтобы сохранить свою рѣзко очерченную нынѣ индивидуальность. Надолго ли этихъ средствъ хватитъ и будутъ ли они столь дѣйственны, какъ на то надѣются не желающіе претворенія, а только сліянія народностей подъ кровомъ одной государ-
