ственныхъ особенностей, причемъ такія обобщенія имѣютъ часто претензію на научную обоснованность: стараніе опредѣлить общій характеръ народа, его рѣзкое отличіе отъ сосѣдей близкихъ и дальнихъ, унаслѣдовано еще отъ древнихъ историковъ и географовъ. Вѣдь и великій историкъ, современная знаменитость, Момзенъ, считалъ славянъ низшей расой и утверждалъ, что примѣсь славянской крови портитъ и развращаетъ германцевъ. Англичане, эта передовая нація, считаютъ чернокожихъ и притомъ не только хамитовъ, но и чистокровныхъ арійцевъ, стоящими неизмѣримо ниже европейцевъ, не способными подняться до культуры и до этическаго совершенства англо-саксонской расы.
Несомнѣнно, что всѣ эти расовыя предубѣжденія, если внимательно въ нихъ разобраться, имѣютъ своимъ источникомъ боязнь потерять свое преобладаніе, какъ политическое, такъ и экономическое, и послѣднее гораздо болѣе, чѣмъ первое. Не напрасно рабочіе всѣхъ странъ, въ своей борьбѣ съ капитализмомъ, не дѣлаютъ различія между хозяиномъ семитомъ или арійцемъ, рыжимъ, чернымъ или бѣлокурымъ. Другое дѣло, когда приходится вступать въ борьбу въ своей собственной средѣ. Тутъ расовыя предубѣжденія пышно расцвѣтаютъ, и въ борьбѣ за заработокъ французскій рабочій избиваетъ итальянскаго, американскій не подпускаетъ къ себѣ китайца и японца, русскіе рабочіе въ Астрахани бьютъ персовъ.
Но если является печальною дѣйствительностью грубая защита своихъ эгоистическихъ вожделѣній со стороны заинтересованныхъ лицъ, то приходится объ этомъ, конечно, сожалѣть, стараться сгладить антагонизмъ, основанный на интересахъ желудка; но можетъ ли государственная власть, какъ-бы она ни принимала близко къ сердцу интересы какой-либо опредѣленной, хотя-бы и большей, части населенія страны, руководствоваться такими-же побужденіями? Мнѣ кажется, что этическое начало обязательно для государства, иначе найдутъ себѣ оправданіе всякая тиранія, всякая несправедливость, объясняемыя утилитарными побужденіями.
