Въ 1688 г. Мещовскій воевода Клем. Игн. Зыбинъ по указу изъ Пушкарскаго приказу и по приговору уѣздныхъ людей, по смѣтѣ и по выкладкѣ градскихъ жителей и плотниковъ, на проѣзжій мостъ, казенный погребъ и амбаръ, а изъ остатковъ — на воеводскіе хоромы, которые огнили, по угламъ обвалились, собиралъ со двора по бревну, а также плотникамъ за работу, и на тесъ, и на гвозди по алтыну. Съ вотчины А. Виніуса (село Олехъ и дер. Плоская) съ 19 дворовъ взято было 8 сосновыхъ бревенъ, а вмѣсто 11 дубовыхъ бревенъ взято по 10 денегъ за бревно, а деньгами 19 алтынъ. Вмѣсто лѣса они сами пожелали внести деньгами, потому что не захотѣли везти лѣсъ въ Мещовскъ „за тяжелиною и за дальнимъ разстояніемъ“. — Но крестьяне Виніуса сочли нужнымъ пожаловаться помѣщику и по челобитной Виніуса велѣно было Калужскому воеводѣ допросить Мещовскаго, по какому указу и на какое дѣло брали лѣсъ и деньги съ крестьянъ Виніуса, а также — „за какую вину одного крестьянина онъ билъ тростью и батогами“. На послѣднее обвиненіе Мещовскій воевода отвѣчалъ, что онъ крестьянина вовсе не билъ; на остальное далъ вышепомянутое объясненіе. Конецъ дѣла неизвѣстенъ[1].
Въ 1697 году Виніусъ опять обратился къ государю съ челобитной: „деревнишка, г-рь, за мною, х. т., помѣстные и вотчинные на Рязани, въ Шацкомъ, въ Болховѣ, въ Бѣлевѣ, и въ Мещовску, и въ Пошехоньѣ; а нынѣ въ тѣ городы посланы розборщики и просятъ у крестьянишекъ моихъ сказокъ, сколко въ которой деревнишкѣ дворовъ сверхъ переписныхъ книгъ 186 году, а въ твоемъ, в. г-ря, указѣ о томъ имянно, что у нашей братьи такихъ сказокъ имать, не написано, и тѣ розборщики въ тѣхъ городѣхъ крестьянишекъ моихъ держатъ
- ↑ Моск. Архивъ М. Ю., Бѣлгор. стола Разр. столбцы, № 1309, л. 53 и сл.
В 1688 г. Мещовский воевода Клем. Игн. Зыбин по указу из Пушкарского приказу и по приговору уездных людей, по смете и по выкладке градских жителей и плотников, на проезжий мост, казенный погреб и амбар, а из остатков — на воеводские хоромы, которые огнили, по углам обвалились, собирал со двора по бревну, а также плотникам за работу, и на тес, и на гвозди по алтыну. С вотчины А. Виниуса (село Олех и дер. Плоская) с 19 дворов взято было 8 сосновых бревен, а вместо 11 дубовых бревен взято по 10 денег за бревно, а деньгами 19 алтын. Вместо леса они сами пожелали внести деньгами, потому что не захотели везти лес в Мещовск „за тяжелиною и за дальним расстоянием“. — Но крестьяне Виниуса сочли нужным пожаловаться помещику, и по челобитной Виниуса велено было Калужскому воеводе допросить Мещовского, по какому указу и на какое дело брали лес и деньги с крестьян Виниуса, а также — „за какую вину одного крестьянина он бил тростью и батогами“. На последнее обвинение Мещовский воевода отвечал, что он крестьянина вовсе не бил; на остальное дал вышепомянутое объяснение. Конец дела неизвестен[1].
В 1697 году Виниус опять обратился к государю с челобитной: „деревнишка, г-рь, за мною, х. т., поместные и вотчинные на Рязани, в Шацком, в Болхове, в Белеве, и в Мещовску, и в Пошехонье; а ныне в те городы посланы розборщики и просят у крестьянишек моих сказок, сколко в которой деревнишке дворов сверх переписных книг 186 году, а в твоем, в. г-ря, указе о том именно, что у нашей братьи таких сказок имать, не написано, и те розборщики в тех городех крестьянишек моих держат
- ↑ Моск. Архив М. Ю., Белгор. стола Разр. столбцы, № 1309, л. 53 и сл.
