— Boris, vous savez, que je vous aime comme un fils.[1]
Графиня покраснела, a Борис еще больше.
— Вы знаете, мой друг, что у материнской любви есть свои глаза, которые видят то, чего другие не видят. Mon bon ami, vous êtes un grand garçon, bon et raisonnable.[2] Ты знаешь, что девушка — огонь, что молодой человек не может ездить в дом... — Графиня смешалась. — Vous êtes un honnête garçon et je vous [ai] toujours [aimé] comme un fils.[3]
— Ma tante,[4] — отвечал Борис, поняв значение таинственных слов графини так же хорошо, как ежели бы они были изложены по всем законам логики, — ma tante, ежели я был виноват, то не перед вами. Я никогда не забуду, чем я вам обязан и, ежели вы мне скажете, что я не должен бывать у вас, как ни тяжело это мне будет, моя нога не будет у вас.
— Нет, зачем, но помни, моя душа...
Борис поцеловал ручку графини и с этого дня ездил к Ростовым только на балы, на обеды и не оставался наедине с Наташей.[5]
[Далее со слов:[6] 18 ноября было написано: «Встал поздно и, проснувшись, долго лежал на постели, предаваясь лени». кончая: «Меркурий — есть жидкая и летучая духовная сущность — Христос, дух святой, он». — близко к печатному тексту. T. II, ч. 3, гл. X.]
Всё так же ленив и чревоугодлив. Вспомнил о правиле воздержания в конце обеда и было поздно. Смотрел на Мар[ию] Мих[айловну] с похотливыми мыслями. Господи, помоги мне!
22 января. Была мастерская товарищеская ложа. И описание страданий отца нашего Адонирама. Я слушал и, как и в первый раз, когда познал это, на меня нашло сомнение. Был ли Адонирам, не есть ли это аллегория, имеющая свое значение. Объяснил брату О. свои сомнения. Он сказал мне, что должно терпеливо ждать открытия дальнейших таинств, которые объяснят многое. Нынче
- ↑ [Борис, вы знаете, что я люблю вас, как сына.]
- ↑ [Мой милый друг, вы — юноша взрослый, добрый и рассудительный.]
- ↑ [Вы — честный юноша, и я вас всегда любила, как сына.]
- ↑ [Тетушка,]
- ↑ На полях: Девушка свеча. Наташа ушла от Сони. Наташа говеет. Жалко его было.
- ↑ Зач.: В ту же ночь, как Наташа беседовала так с своей матерью, Pierre, проведший вечер у Ростовых, у которых он любил бывать, сам не зная почему, Pierre, поздно вернувшись домой, сидел один в своей низенькой комнате верхнего этажа с пером в руках над раскрытой тетрадью своего дневника. Он готовился записать нынешний день и перед этим перечитывал прежние дни.
