именно то, что он хочет внушить своим символическим действием: нужно, чтобы ученики научились служить; за высшим долгом личного возрождения следует общественный долг. Мы уже знаем, что мысль эта выражена здесь омовением ног, к которому, таким образом, естественно направляется речь. Большинство толкователей хочет объяснить здесь омовение ног очищением, иногда против ожидания необходимым ввиду той грязи, которую даже христианин может захватить на себя, соприкасаясь с миром, хотя в самом существе своем он является очищенным раз навсегда. Но эта мысль, нигде не выраженная, насколько нам известно, в нашем Евангелии, кажется нам совершенно чуждой контексту. Мы признаем пока, что это исключение для ног представляется довольно натянутым с точки зрения ораторского искусства, — так как им смешиваются два совершенно различных приложения одного и того же образа: омовения, которому подвергают других, и омовения, которому подвергаются сами. Надо заметить также, что в некоторых из наиболее древних списков это исключение отсутствует. Оно могло быть внесено переписчиками, нашедшими противоречие между действием Иисуса и его утверждением, касающимся совершенной чистоты учеников.
Ἤιδει γὰρ τὸν παραδιδόντα αὐτόν· διὰ τοῦτο εἶπεν Οὐχὶ πάντες ϰαϑαροί ἐστε.
|
Ин. XIII, 11. Ибо знал он предателя своего, потому и сказал: не все вы чисты. |
Потому что он знал того, кто выдаст его, от этого сказал: не все чисты. |
Иисус говорит, что он хочет умыть ноги своему предателю и потому ему надо умыть их всех. Он знает, что ученики его чисты, но не все.
Ὅτε οὖν ἔνιψε τοὺς πόδας αὐτῶν ϰαὶ ἔλαβε τὰ ἱμάτια αὐτοῦ, ἀναπεσὼν πάλιν, εἶπεν αὐτοῖς Γινώσϰετε, τί πεποίηϰα ὑμῖν;
Ὑμεῖς φωνεῖτέ με· ὁ διδάσϰαλος ϰαὶ ὁ ϰύριος· ϰαὶ ϰαλῶς λέγετε· εἰμὶ γάρ·
Εἰ οὖν ἐγὼ ἔνιψα ὑμῶν τοὺς πόδας, ὁ ϰύριος ϰαὶ ὁ διδάσϰαλος, ϰαὶ ὑμεῖς ὀφείλετε ἀλλήλων νίπτειν τοὺς πόδας·
Ὑπόδειγμα γὰρ δέδωϰα ὑμῖν, ἵνα ϰαϑὼς ἐγὼ ἐποίησα ὑμῖν, ϰαὶ ὑμεῖς ποιῆτε·
