делая выборку. Третьего дня у него, Толстого, было собрание людей, сочувствующих этому делу; на первый раз Толстой собрал человек десять, но в этот вечер ни к чему окончательному еще не пришли. Мысль эта несомненно хорошая, и так было бы хорошо, если бы она осуществилась. Толстой очень горячо относится к ней» (AЧ).
В письме от конца февраля 1884 г. Толстой писал Черткову: «О книгах вы правы, мне кажется: те, какие есть, скорее вредны, чем полезны. Мое занятие книгами больше и больше захватывает меня. Хотелось бы оплачивать чем могу зa свои пятидесятилетние харчи. Не пишу всё подробно, потому что кое-как рассказать не хочется, а мысль мне очень дорога, да еще и подвергнется многим изменениям, когда начнется самое дело».[1] В свою очередь Чертков так писал 25 сентября 1884 г., излагая свой план издания «Народного листка»: «Ах, если б я был свободен, как я махнул бы к вам на несколько дней, чтобы на этих первых порах переговорить обо всем этом с вами. Ведь мне даже не пришлось в Москве послушать то, что говорили у вас на собраниях по поводу издания новых книжек общедоступных».[2]
С точностью сказать, кто, кроме поименованных выше лиц (Щепкина, Маракуева и Писарева), еще был участником той беседы, где была заслушана программная речь Толстого, — затруднительно. Возможно, что участвовали Златовратский и Усов, упоминающийся в Дневнике, также Н. И. Стороженко, В. Н. Сабашников, С. А. Юрьев, А. Ф. Фортунатов, А. Н. Веселовский, И. И. Янжул. Быть может, присутствовал и кто-либо из знакомых художников: И. Е. Репин или В. Е. Маковский.
В данном собрании ни до чего не договорились, выявились некоторые несомненные разногласия, и Толстой, в качестве выхода, предложил сделать опыт — выпустить на пробу какое-либо издание с тем, чтобы в основном столковаться впоследствии. Щепкин возражал против такой попытки выйти из затруднения; с его точки зрения следовало первоначально договориться, найти некоторые исходные позиции и затем уже приступить к делу. Толстой остался недоволен выступлением Щепкина, записав в своем Дневнике под 6 марта: «После пошел походить и к Усову... Он поддержал мое отвращение к обществу нормальному, к которому приглашает письмо Щепкина». Под этим же числом значится: «Письмо от Щепкина — нелепо и нехорошо по мотивам».
В начале своего письма Щепкин так сформулировал свою точку зрения: «Последнее совещание наше по делу об издании книг для «народного чтения» не имело успеха, потому что не было выяснено, что такое «народное» чтение. Хотя вы и прочли нам ваши краткие соображения по этому предмету, но они, мне кажется, не были достаточно усвоены всеми людьми, принимавшими участие в совещании. Поставленный вами термин «народный» принимался некоторыми в смысле «простонародный», и задачей задуманного вами предприятия ставилось издание книг для чтения простого народа, знающего грамоту. При этом высказано было такое мнение, что именно для «простого народа» необходимо издавать такие книги, которые