во всем и страх за него. Если бы я была одна, я бы ушла, а тут дети и уже начинающие понимать. И, главное, состояние всё в его руках, и он мотает так, что нынче, завтра ничего не останется. Да если бы не такой характер, как я, я не знаю, что бы было.
Марья Ивановна. Как же вы сделали с состоянием?
Княгиня. Я пробовала говорить. Но что же можно говорить с таким человеком? А между тем именье его, а у меня нет ни копейки. Я заняла денег, схватила детей и уехала в Петербург и подала в комиссию прошений. Ах, это было ужасное время. Ну, что ж, чтò осталось, взяли под опеку. Но оставалось уж немного. ⟨И вот воспитала их.⟩
Марья Ивановна. Да, я всегда удивлялась вашей энергии. Что же Борис думает делать?
Княгиня. Ах, это опять мне испытание. Ведь вы знаете, он учился прекрасно в пажеском корпусе, вышел в офицеры.[1] Ну, я понимаю, что ему скучно — эти ученья, смотры и всё, он пошел в академию. Ну и, разумеется, как способный, прекрасно учился и вот кончать курс и тут приехал из-за границы его cousin, тоже князь Черемшанов, сын деверя. ⟨Тоже, такая же дрянь.⟩ И не знаю как, но Борис поддался его взглядам либерализма, социализма; я не знаю, но только вдруг он решил...
Марья Ивановна. Кто?
Княгиня. Боря. Решил, что в военной службе служить нельзя, и он всё бросает, выходит в отставку и поступает в сельскохозяйственный институт учиться агрономии. Всё сначала. А ему 25 лет скоро. Вместо блестящей карьеры, вдруг управляющий или что-то такое. Ну, я это скоро покончила. Племянничка я прогнала. А Боре сказала, что он меня убьет, если сделает так. Ну, и я знаю, что он не сделает. Теперь я ничего не говорю и вижу, что уже у него проходит. Он хороший сын, но увлекающийся.
Марья Ивановна. Да это самое страшное, эти увлечения. Особенно, если они хорошие.
Княгиня. Что же тут хорошего заботиться о рабочих, которых не знаешь, и делать горе матери, как та у Дик[кенса], которая шьет фуфайки негр[ам], а дети раздеты.
Марья Ивановна.[2] Да когда их шестеро, как у меня, только, только успеваешь, и то не совсем, то, что нужно для них — а тут какие-нибудь увлечения, которые поперек становятся жизни — это очень тяжело.
Княгиня. Да вам хорошо, когда вы богаты, а вот когда еще надо всякую копейку беречь.
Марья Ивановна. Ну, это всё равно. Те же болезни детей, те же шалости и те же увлеченья.
