[9 ноября 1895.] 8, 9 Ноября 95. Я. П. Писал Воскр[есение] мало. Не разочаровался, но от того, что слаб. Вчера приехал Дунаев. Много рубил вчера, переутомился. Нынче гулял. Заходил к Конст[антину] Белому. Очень жалок. Потом прошел по деревне. Хорошо у них, а у нас стыдно. Писал письма. Написал Боженову и еще три. Думал:
1) Подтверждение того, что разум освобождает латентную в человеке любовь, в справедливости изречения: tout comprendre c’est tout pardonner.[1] — Если простишь человека, то и полюбишь. Простить ведь значит перестать осуждать и ненавидеть.
2) Если человек поверит во что-нибудь со слов другого, то он теряет веру в то, во что он неизбежно поверил бы, если бы не доверял. Тот, кто верит в Бога Христа, в воскресенье, таинства и т. п., перестает верить в разум. Так прямо и говорят, что не надо верить в разум.
3) Сопоцько дал мне ключ к тому, почему люди верят в личного Бога, Бога Христа и тому подобное: он один из тех самолюбивых людей, кот[орые] всегда хотят быть правыми не только перед людьми, но и перед собой. И вот он сделал два, не то что дурные поступка, но раза два отдал[ся] слабости — раз присягнув, по требованию урядника, новому царю, другой раз продолжая есть мясо, тогда как сам писал о вегетарьянстве. Он знает в глубине души, что и то и другое не хорошо, но он хочет быть правым и вот он придумывает целые теории, по к[оторым] выходит, что лучше было не отказываться не присягать[2] — чтобы не выдаваться и т. п., и лучше было есть мясо, п[отому] ч[то] неедение показало бы несвободу. Он же пишет мне — вперед забегает — я ничего не писал про это, о молитве и личном Боге и о том, что можно просить Бога. Что это значит? А то, что в такую же минуту слабости, как и когда он присягнул и соблазнился мясом, он стал молиться личному Богу, ожидая от Него исполнения молитвы. Если бы он был человек строгий к себе, ставящий истину выше своей правоты, он бы признался,
- ↑ [всё понять значит всё простить.]
- ↑ В подлиннике карандашом рукой В. Г. Черткова два последние слова исправлены на: от присяги
