стремится къ достижению ихъ.[1] Достиженіе всѣхъ цѣлей, самое стремленi[е] къ нимъ, — стало быть жизнь, — можетъ встрѣчать препятствія и неодолимыя: имущество погибнетъ, слава замѣняется забвеніемъ или позоромъ, любимый человѣкъ, для счастья к[отораго] жилъ, умираетъ,[2] воспитаніе, проповѣдь не воспринимаются людьми: во всемъ можетъ быть помѣха, остановка; въ одномъ не мож[етъ] б[ыть] ни помѣхи ни остановки — въ самосовершенствованіи въ любви[3] передъ Богомъ, въ спасеніи души, какъ говорятъ мужики. Вездѣ со всѣхъ сторонъ стѣны, одинъ только этотъ путь открытъ, и потому это единый истинный путь, истинный, т. е. свойственный человѣку.
Человѣка заперли въ одиночное заключеніе, онъ Робинзонъ, к[оторый] никогда не соединится съ людьми, а умретъ на сво[емъ] острову, — нѣтъ, лучше, онъ заключенный, умирающій послѣ 20 лѣтъ въ тюрьмѣ, никому неизвѣстный. Неужели онъ не жилъ эти 20 лѣтъ? Нѣтъ, цѣль его жизни также достижима и еще легче[4] того, кто живетъ въ мірѣ. Онъ могъ извѣдать себя, свое сердце и вырвать изъ него все дурное, могъ усовершенство[вать] себя въ Богѣ. Такъ это и б[ыло] и съ декабристами и со всѣми почти заключенными. (Но идіотъ? сумашедшій? — спросятъ меня. Я не знаю и не могу объяснять, зачѣмъ они есть и не объ этомъ пишу. И пишу я не для идіот[овъ] и сумашедшихъ и не для младенцо[въ], а для разумныхъ людей).
Эта самая возможность ставить себѣ цѣль самосовершенствованія и достигать ее во всѣхъ возможныхъ условіяхъ и достигать ея,[5] показываетъ не только то, что въ этомъ назначеніе человѣка, но и то, что назначеніе его не исчерпывает[ся] [въ] этой жизни. Человѣкъ, очистившій свою душу въ уединеніи и умершій ни[кому] невѣдомый, не могъ дѣлать этаго такъ, безъ[6] смысла. Смыслъ же одинъ, что душа его нужна лучша[я] для другой жизни. Притча о талантахъ ясно говоритъ это. Смыслъ
- ↑ Зачеркнуто: Вcѣ
- ↑ Зачеркнуто: воспит
- ↑ Слова: въ любви судя по чернилам приписаны позднее.
- ↑ Зачеркнуто: чѣмъ
- ↑ Последние три слова подчеркнуты красным карандашом.
- ↑ Зачеркнуто: цѣли
