тож[е] суевѣріе. То б[ыло] объ устройствѣ жизни другихъ, это объ устройств[ѣ] своей жизни. Какая будетъ и общая и наша внѣшня[я] жизнь, никогда не можетъ быть извѣстно намъ. Уже одн[а] ежечасная возможность смерти дѣлаетъ это знаніе невозможнымъ. Устраивая и неустраивая свою внѣшнюю жизнь, я знаю, ч[то] она будетъ не такою, какою я хочу. Одно только по отношенію моей жизни въ моей власти: это ея внутреннее нравственное состояніе. Отъ этого нравственнаго состоянія и главны[я] измѣненія моей жизни. И это всегда въ моей власти.
Каково же заблужден[iе] людей, употребляющи[хъ] всѣ силы на то изм[ѣ]неніе жизни, к[оторое] вн[ѣ] нашей власти, и для этого мнимаго устро[й]ства ея лишающ[ихъ] себя того устройств[а] жизни, к[оторое] всегда въ ихъ власти? То, что со мной будетъ въ смыслѣ внѣшнихъ событій, хорошее или дурное, я не знаю и не могу знать, то же, ч[то] жить нравст[ве]нно всегда хорошо, я навѣрное знаю и знаю, ч[то] отъ тако[й] жизни всегда хорошо. И, зная это, я буду жертвовать вѣрны[мъ] невѣрному.[1]
3) Вопросъ, не ошибочно ли бы было среди про[ти]вящихся злыхъ быть непротивящимся добры[мъ]? Такой вопросъ подобенъ вопросу, к[оторый] сдѣлал[и] бы и даже дѣлаютъ люди: какже жить трезвому среди пьяныхъ, не лучше ли напиться вмѣстѣ со всѣми? Люди такъ отвы[кли] отъ религіозн[аго] сознан[ія], что скажутъ: вы говорит[е], ч[то] лучше быть религіознымъ, чѣмъ не таки[мъ]. Мож[етъ] б[ыть] это и справедливо, но какже быть, когда нѣтъ религіозна[го] чувства? Люди говорятъ такъ, какъ бы предполагая, что рел[игіозное] чувство есть нѣчто не свойственн[ое] всякому человѣку, ч[то] присутств[іе] въ человѣкѣ религ[іознаго] чувс[тва] есть нѣчто исключительн[ое], к[оторое] должно быть особенно воспитано.
Говорить такъ все равно, что говорить о томъ, что нельзя заставить человѣка трудиться, когда онъ не хочетъ этого. Люди отвыкли отъ труда и говорятъ такъ.
Но это не такъ: религіозн[ое] чувство, сознані[е] своего отношенія къ безкон[ечному], опредѣлені[е] этого отношенія
- ↑ Ср. Дневник 22 апреля 1908 г.
